Голос тьмы

Томас

Я открыл глаза, когда первые лучи солнца пробились сквозь ставни. Комната ещё окутана полумраком, но я знал, что день уже начался. В груди поселилось странное беспокойство — не страх, а скорее предчувствие. Сев на кровати, я провёл рукой по лицу, пытаясь стряхнуть остатки сна. Мысли вернулись к разговору с Генри накануне: видения, Ладислав, война. Всё это клубком свивалось в голове, не давая покоя. Но больше всего меня беспокоил человек в моих снах — тёмный силуэт, с каждым разом становящийся всё более реальным. Я вздохнул и встал, натягивая рубашку. Сегодня был день, когда нельзя было позволить себе слабость. Если наши догадки верны, то Ладислав знает больше, чем мы предполагали. Если он действительно имеет доступ к таким же видениям, что и я, то эта война будет не более ожесточённой и кровавой, чем мы предполагали. Я застегнул пояс и вышел из комнаты. В коридоре было тихо, только где-то вдалеке раздавались голоса стражи. Генри уже ждал меня во дворе. Он повернулся, услышав шаги, и усмехнулся: — Выглядишь так, будто всю ночь хлестал пиво. Я усмехнулся в ответ, хотя это было недалеко от правды. — Есть новости? — спросил я, подходя ближе. Генри кивнул, его взгляд стал серьёзным. — Да. Наши разведчики вернулись. И, похоже, у нас появились новые проблемы. Генри кивнул в сторону внутреннего двора, приглашая меня пройти за ним. Мы пересекли каменный проход, скрытый от лишних ушей, и остановились у массивного дубового стола, на котором лежала развернутая карта. — Разведчики вернулись под утро, — начал он, указывая на отмеченные на карте точки. — Войска Ладислава перегруппировываются. Часть из них покинули Леобен, но не отступили. Напротив, они собираются на северных равнинах. Я нахмурился. — Значит, он ждёт удобного момента. — Именно. — Генри провёл пальцем по линии на карте. — Вот здесь мы заметили их лагерь. Пока они не двигаются, но похоже, что Ладислав ждёт чего-то… или кого-то. Я сжал кулаки, вспомнив наши догадки о его возможном даре. — Разведчики узнали что-то ещё? Генри вздохнул и посмотрел на меня долгим взглядом. — Томас… Мне кажется, он уже знает о твоем даре. Эти слова повисли в воздухе, холодом пробежав по моей спине. — Что ты имеешь в виду?, — тихо, но твёрдо спросил я. — Один из наших людей не вернулся. Исчез бесследно. Никто не видел, чтобы его схватили, но вот что странно… — Генри достал из кармана сложенный клочок бумаги и развернул его. — Это нашли у границы наших земель. Я взял листок, на нём было всего одно слово, выведенное размашистым почерком: «Скоро». Я поднял глаза на Генри, и в его взгляде читалась та же тревога, что и во мне. — Ладислав играет с нами, — выдохнул я. — Возможно. — Генри скрестил руки на груди. — А возможно, он уже знает, что мы готовим ловушку. Я сжал записку, ощущая, как в груди закипает тревога. — Нам нужно действовать быстрее, — сказал я.  Я посмотрел на записку ещё раз, словно надеясь вычитать в ней что-то большее, чем одно слово. Слишком расплывчато, но в этом и была угроза. Ладислав знал, что мы знаем. И теперь всё зависело от того, кто сделает первый шаг. Я стиснул зубы. Я чувствовал, как внутри поднимается гнев, но заставил себя дышать ровно. — Томас? — голос Генри вывел меня из мыслей. Я поднял взгляд. — Самона отправили в Вендбург, — сказал он, глядя мне прямо в глаза. — Через неделю его казнят. Я не сразу ответил. Ощущение странное. Казалось бы, должно быть облегчение — он предал нас, убил Анну и Давида, служил Ладиславу. Но я не чувствовал ничего, кроме пустоты. Его предательство больше не причиняло мне боли, только оставило привкус горечи. — Хорошо, — тихо сказал я. Генри кивнул, но не отводил взгляда. — Ты не рад? Я провёл рукой по лицу и выдохнул. — Он уже мёртв для меня, — ответил я. — Эта новость ничего не меняет. Генри несколько секунд молчал, будто обдумывая мои слова, прежде чем заговорить: — Сейчас важнее другое, — наконец произнёс он, вновь обращая внимание на карту. — Если мы не остановим Ладислава первыми, он раздавит нас, а затем падут Юденбург и Венденбург. Мы не можем позволить ему выиграть эту войну. Я вздохнул, потирая переносицу. Как я устал от этой войны и бесконечной неизвестности. Как же я хочу просто забыть об этом на пару дней и насладиться спокойной жизнью. Веселиться, болтать в таверне, провести время с Генри, в конце-концов.  Генри молча изучал мое лицо, наклонив голову, будто пытаясь понять, что меня гложет. Я посмотрел в его глаза и увидел лишь нежное беспокойство. Он знал, что дар меня слишком выматывает, даже если он проявляется без моего желания. Однако я лишь слегка улыбнулся ему в ответ, давая понять, что я в порядке. Генри наклонился ближе, его губы дрогнули в нервной улыбке. — Ты слишком напряжён, Томас, — произнёс он. — Может, тебе стоит отвлечься? Я фыркнул, пытаясь сохранить серьёзность, но его взгляд уже пробирался мне под кожу. — А ты предлагаешь мне забыть о войне? — спросил я, прищурившись. — Хотя бы на мгновение, — тихо ответил он. Его голос был тёплым, вызывающим. Мы стояли так близко, что я чувствовал его дыхание на своей коже. Разум говорил, что сейчас не время, но когда Генри положил ладонь мне на плечо, я уже не мог сопротивляться. —Только ты поможешь мне отвлечься, — пробормотал я, прежде чем накрыть его губы своими. Поцелуй был глубоким, требовательным. Я провёл руками по его спине, крепче прижимая к себе, пока он не оказался прижат к массивному дубовому столу. Генри тяжело дышал, его пальцы впивались мне в плечи, но он не отстранялся. — Если мы продолжим… — начал он, но я прервал его новым поцелуем. — Я не собираюсь останавливаться. Генри прикусил губу, глядя на меня с тем самым хитрым огоньком в глазах, который сводил меня с ума. Его руки всё ещё сжимали мою рубашку, а я не отпускал его, удерживая у стола. Но в этот момент раздался звук шагов за дверью. Мы замерли. — Лорд Генрих? — послышался голос, приглушённый массивной дверью. Я отпрянул, как будто меня облили ледяной водой. Генри тоже отшатнулся, поспешно одёргивая одежду и приглаживая волосы. — Чёрт, — пробормотал он, покраснев. Я отвернулся, надеясь, что жар в моём лице не так заметен. — Да! — отозвался Генри, стараясь, чтобы его голос звучал ровно. — Вас ждут в главном зале, — продолжил голос за дверью. Я взглянул на Генри. Его губы всё ещё были припухшими после поцелуя, и я невольно задержал на них взгляд. Он поймал его, и уголки его рта дрогнули в усмешке. — Нам нужно идти, — выдохнул он. Я кивнул, делая глубокий вдох, чтобы взять себя в руки. — Позже закончим этот разговор, — тихо добавил он, когда я проходил мимо. Я бросил на него взгляд. — Обязательно. Я шагал по внутреннему двору поместья, стараясь не выдать своего волнения. Сердце ещё бешено колотилось после того, что случилось с Генри. Его дыхание, прикосновения, жар губ… Я провёл ладонью по лицу, пытаясь отогнать мысли. Не сейчас. Сейчас я должен быть рыцерем, а не грешным человеком, который только что целовал лучшего друга. Мы с Генри вошли в главный зал. В центре стоял длинный стол, над ним склонился герцог Родаван, изучая карту. Рядом с ним — его новый советник, брат и главнокомандующий. Родаван поднял голову, увидев нас. — Хорошо, что пришли, — сказал он. Я занял своё место рядом с Генри, стараясь не смотреть на него. — Мы получили новости, — продолжил герцог. — Ладислав собирает силы. Если мы не предпримем что-то сейчас, через месяц он будет стоять у стен Юденбурга. Я сжал кулаки. Всё шло слишком быстро. Генри кивнул, явно ждал этого разговора. — У нас есть план? — спросил он. Советник Родавана улыбнулся — тонко, почти незаметно. — План всегда есть, — ответил он. — Вопрос в том, готовы ли вы его исполнить. Меня передёрнуло. Генрих заметил это и незаметно коснулся моей руки под столом. Я взглянул на него. Он слабо улыбнулся, но в глазах у него читалась та же тревога, что и у меня. Я кивнул. — Мы готовы. Родаван провёл пальцем по карте, очерчивая границы своих владений. Его взгляд задержался на одном из участков. — Нам нужен кто-то, кто сможет держать войска в кулаке, — сказал он. — Лорд Генрих, ты возьмёшь на себя командование большим отрядом мечников. Я мельком посмотрел на Генри. Он сохранял невозмутимость, но я знал его достаточно хорошо, чтобы заметить, как напряглись его плечи. Это была огромная ответственность. Весомее, чем при прошлой битве с войском Ладислава. — Я сделаю всё, что потребуется, — твёрдо ответил он. Родаван кивнул. — Томас, — теперь его взгляд обратился ко мне. — Ты будешь его глазами и ушами. Разведка, неожиданные удары по лагерям врага, сбор информации. Всё это теперь на тебе. Я кивнул, ощущая, как внутри разливается смесь гордости и тревоги. Оставаться рядом с Генри — это облегчало ситуацию, но я понимал, что теперь наши жизни станут ещё более хрупкими. Советник, который всё это время молчал, склонил голову набок, внимательно изучая меня. — Ты ведь бастард лорда Александера, верно? — вдруг спросил он. Я напрягся. — Да... Вы его знаете? Он усмехнулся. — Конечно. Наши семьи знакомы со времен моего прадеда. Однако с Александром мы общались не часто. Как он? Я немного замялся. Я давно не общался со своим отцом тет-а-тет, я все больше был погружен в службу при Генри и герцоге Рюцихе. Лишь иногда я выкраивал время, чтобы написать письмо, а с тех пор как я оказался в Юденбурге, я и вовсе перестал ему писать.  — Думаю, он обеспокоен насчет войны, сэр.  Советник слегка удивился, но утвердительно кивнул, больше пытаясь меня смутить. Генрих сжал моё плечо — короткий, поддерживающий жест, который заметили только мы двое. — Тогда решено, — заключил Родаван. — Вы отправляетесь через неделю. Когда мы вышли из главного зала, я поймал себя на том, что всё ещё ощущаю тяжесть чужих взглядов. Родаван и его советник слишком внимательно изучали меня. Это утомляет. Генри шёл рядом, молча, но я знал — он так же поражён этим решением, как и я. — Ну и новости, — наконец пробормотал он, покачав головой. — Большой отряд под моим командованием. Разведка на твоих плечах. Нам даже не дали времени подумать. — Неделя, — напомнил я. — Так что лучше её не терять. Он посмотрел на меня и ухмыльнулся. — Значит, тренировки? — Значит, тренировки, — кивнул я.

***

Следующие четыре дня мы почти не спали. Днём Генрих обучал солдат дисциплине, сражаясь с ними бок о бок и показывая, что значит быть командиром, который не прячется за спинами своих людей. Ночами мы тренировались вдвоём. Генри испытывал меня, заставляя использовать дар в бою. Он не предупреждал о выпадах, не давал времени на раздумья. Мне приходилось полагаться на интуицию, на видения, которые вспыхивали в сознании за мгновение до удара. В один из вечеров, когда мы уже едва стояли на ногах, он опустил меч и вытер пот со лба. — Думаешь, ты готов? Я посмотрел ему в глаза. — А у нас есть выбор? Он усмехнулся и ударил меня кулаком по плечу. — Нет. Так что постарайся не умирать раньше времени. Я фыркнул. — Это ты постарайся. Я ведь должен быть твоими глазами. — А я — твоим мечом, — спокойно ответил он. Мы молча смотрели друг на друга. Через семь дней нам предстояло отправиться в бой. Ночью я долго не мог заснуть. Лежал на жёстком матрасе, вслушиваясь в тишину, нарушаемую лишь потрескиванием факелов за окном. Генри спал в соседней комнате, но даже через стену я чувствовал его присутствие. Мы отправляемся через три дня. Я перевернулся на спину, глядя в тёмный потолок. Беспокойство грызло изнутри. Впервые за долгое время я боялся не за себя, а за него. Генри был сильным. Опытным. Он умел драться лучше всех, кого я знал. Но я тоже видел, как он бросался в бой, не задумываясь о последствиях. Как подставлялся под удары, если это могло спасти кого-то другого. А если видения снова сыграют со мной злую шутку? Если я не успею его предупредить? Я сжал кулаки. Я не мог этого допустить. Где-то в глубине сознания тень снова зашевелилась. “Ты боишься за него.” Я резко сел, судорожно глотая воздух. Голос был тихим, но отдался во мне эхом. — Уйди… — прошептал я, стиснув виски. “Ты знаешь, что без него ты сломаешься.” Я стиснул зубы. Чёртов голос. Чёртово присутствие, которое не давало мне покоя. Генри был для меня больше, чем просто друг, больше, чем напарник. Он был той частью меня, без которой я действительно мог сломаться. Я не мог потерять его. Я глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь унять тревогу. Завтра нас ждала ещё одна тренировка. Завтра я буду рядом, увижу его улыбку, услышу его голос. Но что будет в день битвы? «Ты знаешь, я могу помочь... Но для этого нужно заплатить какое-какую цену» Я снова дернул головой. Вряд ли эта... Сущность способна предложить справедливую цену за точное предсказание. Я не могу рисковать. Я справлюсь сам. Я в этом уверен.  Я закрыл глаза и снова упал на подушку, пытаясь уснуть и унять дрожь в руках. Я не позволю Ему помыкать мной.