Системная ошибка (Ошибка соединения)

Путь домой они проделали в гробовом молчании. Обычно тишину между ними разрывали колкости и препирательства, но сегодня она была другой — тягучей, неловкой, полной невысказанных мыслей. Паша шёл на полшага сзади, руки глубоко в карманах клетчатых штанов, взгляд устремлённый в асфальт. Синие следы на щеках он смыл, но лёгкая синева у переносицы выдавала недавние слёзы. Его экраны показывали стабильный логотип POCO, но яркость была убавлена до минимума, словно он старался быть как можно менее заметным. Родион чувствовал это напряжение спиной. Его собственный процессор в фоновом режиме анализировал произошедшее, выдавая малоприятные отчёты об эффективности его поведения. Он слышал за спиной нервное постукивание кед Паши по брусчатке. Когда они повернули на улицу, ведущую к их дому, их путь пересекла группа одноклассников — пара смартфонов Apple и один представитель старой линейки Samsung. Увидев братьев, их оживлённая болта тут же смолкла. Их взгляды скользнули по Родиону и сразу же, с неподдельной опаской, уставились на Пашу. — Осторожно, ребят, «мина» идёт, — кто-то фыркнул под нос, но в тишине слова прозвучали громко и чётко. Паша вздрогнул. Оба его экрана дёрнулись, на мгновение показав батарейки с двумя полосками. Он ускорил шаг. — Эй, Паш, не вздумай там перегреться! У нас пары завтра! — добавил другой, и все засмеялись. Родион, обычно предпочитавший не вмешиваться и сохранять нейтралитет, на этот раз остановился. Молчаливый взгляд старшего, пусть и «бюджетного», брата заставил смех быстро стихнуть. Ребята неловко переглянулись и, пробормотав что-то невнятное, поспешили дальше. Несколько минут они шли, не глядя друг на друга. Тишину нарушал только гул города. — Вот видишь? — тихо, почти шёпотом, произнёс наконец Паша. Его голос срывался. — Видишь, почему я... почему я так «взрываюсь»? Для них я не POCO F6. Для них я — POCO X3 Pro. Ходячая мина. Угроза безопасности. Родион молчал, глядя прямо перед собой. — С тобой хотя бы общаются нормально. С Самой говорят. А ко мне... — Паша сглотнул комок системной ошибки в горле. — Ко мне подходят только тогда, когда нужна максимальная скорость в какой-нибудь игре. Используют и бросают. А так... все боятся. Боятся, что я взорвусь у них на глазах. Как будто я не контролирую свои системы... Это была горькая исповедь. Тот самый корень его вспыльчивости и агрессии. Защитный механизм. Если все тебя боятся и считают опасным, лучше самому нападать первым, чтобы не дать им шанса оттолкнуть тебя. Родион медленно выдохнул. Он посмотрел на брата, и впервые за долгое время увидел не наглого выскочку, а запуганного, одинокого подростка, загнанного в угол предрассудками. — Дурак, — тихо сказал Родион. Но в его голосе не было привычной язвительности. Это прозвучало почти... по-братски. — Ты же сам эту стену строишь. Своими истериками. Ты ведёшь себя как угроза — вот тебя и воспринимают как угрозу. Паша хотел было «взорваться» снова, но Родион поднял руку, останавливая его. — Я не оправдываю их. Они идиоты. Но если ты хочешь, чтобы тебя перестали бояться, может, стоит перестать метать молнии из глаз при каждом чихе? — Он помедлил. — И... насчёт того, что со мной общаются. Это не совсем так. Со мной общаются ровно так же, как и с тобой. Функционально. Я — «надёжный бюджетник». Ко мне обращаются, когда нужно что-то стабильное и без сюрпризов. Не для игр, а для скучной работы. Это не дружба. Это использование. Они дошли до своего подъезда. Паша остановился, впервые за весь день глядя на брата не с ненавистью, а с недоумением. — Так почему... почему ты никогда раньше так не говорил? — спросил он. — А зачем? — Родион пожал плечами и потянулся к домофону. — Жаловаться? Выглядеть ещё более ущербным? Нет уж. Лучше уж быть «надёжным», чем «миной». Он открыл дверь. В подъезде пахло пылью и остывшим металлом. Они молча начали подниматься по лестнице. В тишине их шагов звучало нечто новое. Неприязнь ещё не исчезла. Раны не зажили. Но впервые между ними пробежала искра понимания. Они были разными, но их одиночество оказалось удивительно похожим. Два кибернетических организма, запертых в клетках чужих ожиданий. И ключ, возможно, лежал не в том, чтобы пытаться сломать решётку, а в том, чтобы понять, что они — не по разные стороны от неё.