Путь Призрака

Тишина была не пустой, а плотной, тягучей, словно физическая субстанция. Она заполняла собой каждую щель в стенах старого деревянного додзё, каждую пору на потрескавшемся от времени татами. Воздух стоял неподвижный, холодный, пахнущий древесной смолой, пылью и чем-то еще — озоном, словно после далекой грозы. В центре этой абсолютной тишины, скрестив ноги в идеальной позе лотоса, сидел Ким Сихон. Его тело было неподвижно, как изваяние, но это была не статичность смерти, а собранная, живая энергия сжатой пружины. Он не спал. Его сознание было чисто и ясно, как алмаз, отполированный годами медитации. «Они празднуют», — промелькнула мысль, быстрая и острая, как клинок. Она пришла извне, из того мира, который он научился отключать. Обрывки новостей, которые он пропускал через свой разум ежедневно, как горькое лекарство. «Вчера в Сеуле состоялся парад героев. Ли Джихун, Плазма, S-ранг, был в центре внимания. Он улыбался толпе, ослепляя их своими энергетическими спецэффектами. Он говорил о безопасности, о прогрессе, о непобедимости Геройской Ассоциации». Сихон не шевельнулся, но его внутреннее «я» содрогнулось от волны холодного презрения. Не к Джихуну лично — тот был всего лишь продуктом системы. А к системе. К этому самоуспокоенному, размягченному миру, который построили на песке. Он позволил памяти отмотать назад. Не себя в пять лет, с деревянным мечом, а другую картинку. Тренировочный зал Ассоциации. Молодые герои, его ровесники, отрабатывали комбинации. Их движения были быстры, мощны, но... бездушны. Они полагались на грубую силу, на врожденные способности, на магию. Они были как дети, играющие с огнем, не понимая, что он может сжечь их самих. «Они не видят трещин», — подумал Сихон. «Они не чувствуют, как земля уходит из-под ног. Они смотрят на небо и не видят туч, что уже на горизонте. Более темные, более плотные, чем все, что они знают». Он мысленно видел эти тучи. Древние печати, ослабевающие на краю света. Шепот в подпольных каналах Злодейской Ассоциации о пробуждении Лорда Хаоса. Аномалии пространства, зафиксированные спутниками, но засекреченные правительством, чтобы не сеять панику. Это была не паранойя. Это было холодное, аналитическое предвидение. Квинтэссенция его «Квантового Расчета», примененного не к бою, а к истории. «Они сломаются при первом же настоящем испытании. И похоронят под своими обломками всех, кого поклялись защищать». — Сай, — мысленно произнес он, и в самой сердцевине его существа что-то отозвалось. Ему не нужно было произносить имя вслух. Она всегда была там. Присутствие, которое было частью его самого. — Они спят, — прозвучал в его сознании голос. Он был как звон хрусталя, чистый и нежный, но в его глубине чувствовалась несгибаемая стальная воля. — Кто-то должен их разбудить. Даже если для этого придется стать их кошмаром. Голос Сайленс был якорем в бушующем море его мыслей. Она не успокаивала его ложными надеждами. Она понимала. Она всегда понимала. — Ты готова снова стать моим клинком? — мысленно спросил он, и в этом вопросе был весь его страх, вся его неуверенность. — Не для славы, а для позора. Не для благодарности, а для ненависти. Мы станем тем, на чем они будут точить свои зубы. Мы будем тем чудовищем, которое заставит их объединиться, расти, становиться сильнее. Мы будем их самыми ненавистными учителями. В тишине его разума воцарилась пауза, но она была не пустой. Она была наполнена безмолвным согласием, пониманием, которое было глубже любых слов. — Я была рождена для тебя, — наконец ответила Сайленс, и в ее голосе слышалась нежность, смешанная с непоколебимой решимостью. — Твой путь — мой путь. Твоя тяжелая ноша — моя ноша. Мы заставим их увидеть их слабости. Мы заставим их превзойти себя. Даже если они возненавидят нас за это. Даже если этот мир никогда не узнает правду. Сихон медленно открыл глаза. В полной темноте додзё его зрачки не расширились. Они и так видели все. Каждую щель в полу, каждую пылинку в воздухе, парящую в луне, пробивавшуюся сквозь щель в ставне. Его «Предельное Сознание Меча» работало даже в состоянии покоя, обрабатывая информацию о мире вокруг с нечеловеческой точностью. Его взгляд упал на невысокий деревянный алтарь в дальнем конце комнаты. На нем, на куске темно-синего шелка, лежала Она. Катана в простых черных ножнах. Ничего лишнего, никаких украшений. Только матовая черная рукоять и цуба в виде идеального круга — затмение. Черный обод и пустота в центре. Он поднялся с татами. Его движение было одним плавным, непрерывным потоком энергии. Ни одного лишнего сокращения мышц. Он подошел к алтарю и остановился, глядя на клинок. — Сегодня мы начинаем, — тихо произнес он вслух, и его голос, низкий и ровный, нарушил тишину впервые за много часов. Его пальцы, длинные и умелые, с тонкими шрамами от тысяч тренировок, протянулись к рукояти. Он не схватил ее. Он коснулся. С нежностью, с которой мужчина касается щеки любимой. В тот же миг он почувствовал ответную волну — не звук, а ощущение. Кристальную ясность, накрывающую его разум, как прохладная вода. Его собственные чувства обострились еще больше. Теперь он мог буквально слышать тиканье своих внутренних часов, чувствовать движение крови в своих венах, ощущать электромагнитное поле Земли. Это была Сайленс. Его меч. Его партнер. Его любовь. Он обхватил пальцами рукоять. Дерево было прохладным и идеально лежало в его ладони. Он не вынимал клинок. Он просто принял базовую стойку Иайдо, его тело заняло идеальную, отточенную годами позу. «Покажи им, Хони», — прошептала Сайленс в его сознании. «Покажи ту пропасть, что отделяет их мастерство от нашего». Движение Сихона было настолько быстрым, что его практически не существовало. Не было замаха, не было напряжения. Было лишь одно мгновение — он здесь, и его рука на рукояти. И следующее мгновение — он все так же здесь, а его рука уже опущена вдоль тела. Не было слышно ни звука. Ни шипения рассекаемого воздуха, ни звона стали. Было только абсолютное молчание. Но в углу комнаты, на металлическом подсвечнике, горела единственная свеча. Её пламя было единственным источником света в кромешной тьме. И оно погасло. Не от ветра. Его не было. Оно просто перестало существовать. Тонкая струйка дыма поднялась от фитиля. При ближайшем рассмотрении можно было заметить, что фитиль был аккуратно срезан. Идеально. Атомарно ровно. Техника «Молчаливый Ветер» была продемонстрирована в пустоте, для них двоих. Это было обещание. Предвкушение тех уроков, которые предстояло выучить героям Сеула. Сихон медленно выдохнул. Он положил клинок обратно на алтарь, его пальцы с неохотой отпустили рукоять. — Они не будут благодарны, Сай, — прошептал он. — Им и не нужно быть благодарными, — тут же последовал ответ в его голове. Голос Сайленс звучал твердо. — Им нужно выжить. А мы обеспечим это. Любой ценой. Ким Сихон повернулся и посмотрел в единственное окно додзё, затянутое плотной бумагой. Где-то там, за горами и лесами, сиял огнями Сеул. Город, полный спящих героев. Их первый урок начинался сегодня ночью.