Путь Призрака

Алый след на плече Тхэёна жёг огнём. Боль была острой, животной, совершенно не похожей на чистый удар энергии. Она пахла страхом. Его дыхание стало прерывистым, глаза метались по окружившей их стае. Скорость, его величайший дар, превратилась в проклятие. Каждый инстинкт кричал «беги!», но куда? Эти твари были повсюду. — Не двигайся, — жёстко приказал Юнджи, его голос, как скала, пробился сквозь нарастающую панику Тхэёна. — Они реагируют на резкие перемещения. Твоя скорость создаёт вихрь, который для них — как сигнальная ракета. Джихун, всё ещё кипя от ярости, сделал шаг вперёд, заряжая новый сгусток плазмы. —Хватит этой игры! Я испарю их всех до единой! — Нет! — рявкнул Юнджи, поворачивая к нему своё силовое поле, чтобы блокировать импульс. — Ты привлечёшь ещё больше! Или подожжёшь лес вместе с нами. Ты что, не чувствуешь? Воздух насыщен спорами, пыльцой. Один твой мощный разряд — и мы взлетим на воздух, как пороховая бочка. Лицо Джихуна исказилось от бессильной злости. Его грудь вздымалась. Он привык решать проблемы сокрушительной силой, и эта… эта биологическая угроза выводила его из себя. Пак Миран, бледная, но сосредоточенная, стояла на колене, касаясь пальцами земли. —Архитектор прав, — прошептала она. — Они не видят мои иллюзии. Они… слышат мир иначе. Я чувствую их… эхолокацию. Словно мы остров в море их щелчков. — Она подняла голову, и в её глазах вспыхнула искра понимания. — Я не могу обмануть их глаза. Но я могу создать акустическую миражу. Она закрыла глаза, её пальцы впились в влажную землю. Она представляла не образы, а звуки. Искажения эха. Она создала вокруг их группы «звуковой кокон» — область, где их шаги, их дыхание, биение их сердец отражались назад, к тварям, как от гладкой, беззвучной стены. Эффект был мгновенным. Твари, подбиравшиеся к ним вплотную, замерли в нерешительности. Их головы поворачивались, чёрные глаза щурились, словно они пытались понять, куда делась их добыча. Их безмолвные пси-атаки тоже потеряли фокус, рассеявшись в новом, искажённом звуковом поле. — Сработало… — выдохнул Тхэён, смотря на замерших тварей с изумлением. — Это лишь временная мера, — предупредила Миран, по её виску стекала струйка пота. — Они адаптируются. Их коллективный разум учится. Юнджи кивнул, его аналитический ум уже обрабатывал новые данные. —Хорошо. Значит, они действуют как роевой интеллект. У них должна быть центральная особь, «мозг», координирующий атаку. Плазма, твоя задача — не стрелять по всем подряд. Я буду отмечать цели. Только те, что пытаются обойти звуковой барьер Миран. Точечные, прижигающие удары. Минимум шума, максимум эффективности. Ураган, — он повернулся к Тхэёну, — твоя скорость теперь — наш радар. Я отпускаю тебя. Но не для атаки. Для разведки. Пробегись по периметру на сверхзвуке. Создай звуковую волну, которая собьёт их с толку, смешает их эхолокацию. Но ни в коем случае не отдаляйся! Впервые за всё время Джихун не стал спорить. Он кивнул, его лицо стало хмурым и сосредоточенным. Он поднял руку, и на его ладони замерла маленькая, яркая, как звезда, капля плазмы. Он был похож на снайпера, а не на артиллерийское орудие. Тхэён, глубоко вздохнув, исчез. На этот раз его движение было не слепым броском, а контролируемым рывком. Он нёсся по кругу вокруг группы, создавая вихрь, который не сметал тварей, а дезориентировал их, разрывая их акустическую сеть. Юнджи с холодной точностью указывал пальцем: —Слева, на ветке! Правее, из-за корней! И каждый раз следовал мгновенный, беззвучный луч Джихуна, превращавший указанную тварь в облачко пепла. Работа шла. Они были уже не группой растерянных героев, а живым, пусть и хлипким, укреплением. Именно в этот момент относительного затишья земля под ними содрогнулась. Глухой, мощный удар, исходивший из самых недр леса, заставил содрогнуться деревья. Звуковой барьер Миран дрогнул и рассыпался. Твари снова зашевелились, но на сей раз они не атаковали. Они расступились, образуя широкий коридор. Из чащи, с грохотом ломая вековые кедры, выползло Нечто. Его размеры были чудовищны. Оно напоминало гигантского слизня, покрытого не слизью, а каменными, хитиновыми пластинами. Вместо головы у него был единственный, гигантский, пульсирующий биологический орган, испещрённый светящимися прожилками. Он излучал то же пси-поле, но в тысячу раз более мощное. Волна тошноты и ужаса прокатилась по героям. «Страж», — мысленно произнесла Сайленс, наблюдая вместе с Призраком с утёса. — «Ядро роя. Они нашли его. Или оно нашло их». Призрак молча наблюдал, как лицо Архитектора побелело, как Джихун в ужасе отступил на шаг, а на лице Миран застыло отчаяние. «Урок начинается по-настоящему, — подумал Сихон. — Теперь посмотрим, смогут ли они применить свою новорождённую тактику против настоящего хозяина этого леса». Волна пси-атаки, исходившая от Стража, была подобна физическому удару. Тхэён рухнул на колени, его рвало. Миран вскрикнула, схватившись за голову — её концентрация, необходимая для поддержания барьеров, рассыпалась в клочья. Даже Джихун, с его грубой силой, отшатнулся, лицо исказилось гримасой боли и ярости. Только Юнджи, чей разум был закалён в решении абстрактных задач, устоял, стиснув зубы, но и он чувствовал, как чужая воля скребётся по краям его сознания, пытаясь выжечь в нём животный ужас. — Держись! — прохрипел он, но его голос потонул в рёве чудовища. Страж двинулся вперёд. Его массивное тело, ломая деревья, неспешно поползло к ним. Пси-атака не ослабевала, приковывая их к месту, парализуя волю. Твари-солдаты, воспрянув духом, снова начали смыкать кольцо. И тут что-то щёлкнуло в сознании Ли Джихуна. Сквозь боль и гнев он вдруг ясно увидел лицо Призрака. Его насмешливый голос: «Грубая сила. Ты бьёшь молотком по микроскопу». Он видел, как его собственный сгусток плазмы бесследно исчезал на хитиновом панцире чудовища. Сила... его сила была бесполезна. Нет. Не бесполезна. Она была неправильно применена. — Архитектор! — его голос прозвучал хрипло, но уже без истерики. — Его щит! Он поглощает энергию! Нужно... нужно не пробить, а перенаправить! Юнджи, борясь с давлением, удивлённо взглянул на него. Это был первый раз, когда Джихун мыслил тактически. —Что предлагаешь? — Я... я создам сферу! — выкрикнул Джихун, его руки уже светились, но на этот раз энергия не рвалась наружу. Она сжималась, концентрировалась между его ладонями в ослепительный шар. — Ты должен рассчитать точку! Точку, где ударная волна от коллапса... она пойдёт не в него, а под него! Сорвёт с земли! Глаза Юнджи загорелись. Он понял. Это был рискованный, почти безумный план. Но это был план. —Делай! Миран! — он повернулся к иллюзионистке, которая, бледная как смерть, всё ещё пыталась противостоять пси-атаке. — Ему нужна доля секунды! Искази его восприятие! Не зрение — его чувство равновесия! Пак Миран застонала. Это было невыносимо. Держать барьер против роя и одновременно атаковать разум такого монстра? Но отступать было некуда. Она закрыла глаза, отсекла всё — боль, страх, чужие мысли. Она погрузилась в ту тишину, о которой говорил Призрак. «Чувствуй мир, а не просто смотри на него». Она перестала бороться с пси-полем и... прислушалась к нему. Она почувствовала его ритм, его пульсацию. И в этот ритм она вплела свою собственную, диссонирующую ноту — иллюзию не зрительную, а вестибулярную. Иллюзию падения, опрокидывания, потери почвы под ногами. Страж внезапно замедлил движение. Его массивное тело качнулось. Пси-атака на мгновение дрогнула. — ТЕПЕРЬ! — закричал Юнджи, его мозг, работая на пределе, прочертил траекторию в его сознании. Джихун с рыком швырнул сферу плазмы. Но это был не прямой выстрел. Шар понёсся по низкой дуге и врезался в землю прямо перед грудью чудовища. Последовала не ослепительная вспышка, а глухой, сокрушительный хлопок. Сфера, сконцентрировав всю энергию, не взорвалась, а мгновенно коллапсировала, создав локальную ударную волну, которая ударила строго вверх. Земля под Стражем вздыбилась и ушла из-под него. Многотонная туша на мгновение зависла в воздухе, а затем с оглушительным грохотом рухнула на бок. Его пси-атака прекратилась, сменившись волной ярости и боли. В этот момент, Кан Тхэён, которого все забыли, поднял голову. Боль в плече была острой, но ясность, пришедшая после прекращения пси-атаки, была ещё острее. Он видел огромное, уязвимое брюхо монстра, теперь обращённое к небу. Он видел тварей, замерших в растерянности без команд своего «мозга». Он видел свой шанс. Он не побежал. Он исчез. Но на этот раз его движение было не хаотичным. Он помнил счёт. 1-2-3-пауза. Он нёсся не сквозь чащу, а по стволам деревьев, оставляя после себя серию звуковых хлопков, которые окончательно дезориентировали тварей. Его цель была не в том, чтобы ударить. Его цель была в том, чтобы доставить. В его руке был один из энергетических концентраторов Юнджи, выроненный ранее. Он мчался к оглушённому Стражу, чтобы вогнать этот клинок ему в незащищённую плоть. Они больше не были просто героями. В горниле страха и боли они начали отковывать себя заново. Джихун — в тактика, Миран — в сенсора и ментального бойца, Тхэён — в идеального курьера и диверсанта. А Юнджи — в ту ось, вокруг которой вращалась их новая, рождающаяся в муках, командная работа.