Там, где рождается вечность

Эмилия проснулась резко, словно от толчка. В нос ударил новый запах — тяжёлый, густой, резкий, совсем не тот сладкий и мягкий аромат, к которому она привыкла в последние дни. Он был грубее, плотнее, почти альфийский. Сердце её забилось быстрее. Она повернула голову — и увидела его. Даниэль нависал над ней, волосы растрёпаны, серые глаза горели хищным светом, дыхание было низким и жадным. Его руки уже упирались в матрас по обе стороны от неё, словно он загнал её в клетку. — Даниэль… — её голос дрогнул, но не было ни приказа, ни вызова. Только растерянность. Он склонился ближе, обнажив зубы в улыбке, от которой по коже побежали мурашки. — Сегодня я главный, — прошипел он низко, почти рыча. Эмилия ощутила, как всё её тело откликнулось. Инстинкты, обычно зовущие к контролю и власти, вдруг сдались перед этим новым запахом, перед этой дикой энергией. Она прогнулась под ним, сама раздвигая колени, признавая его право. Даниэль рвано задышал, и уже через миг его движения стали яростными. Он не был нежным — он брал её, вжимал в матрас, целовал жёстко, кусал кожу, оставляя следы. Его руки разметали подушки, одеяла летели в стороны, гнездо рушилось прямо под их телами. Эмилия задыхалась, но не сопротивлялась. Она чувствовала, как всё внутри неё сдаётся, отдаётся ему целиком. Каждый его толчок, каждый рывок отзывался не болью, а волной, от которой она теряла дыхание. Он омега… но сейчас он альфа. Мой альфа. Гнездо вокруг них трещало и рушилось, но в этот миг оно не имело значения. Главное — он и то, что он забирал её без остатка. Его движения становились всё более резкими, дыхание — рваным и низким. Эмилия уже не пыталась думать, только цеплялась за него, ощущая, как внутри разрастается огонь. И вдруг Даниэль выгнулся, вжал её сильнее в матрас, его тело содрогнулось — и он вошёл глубже, закрепляясь узлом. Он застонал громко, хрипло, прижавшись лбом к её шее, а затем заговорил — не умоляя, не прося, а властно, с уверенностью, которая отдавала альфийским тоном: — Ты моя. Всегда. Я буду заботиться о тебе… о нашем малыше… я никому не позволю причинить тебе вред. — Его зубы скользнули по её коже, будто он хотел снова поставить метку. — Ты дала мне всё, Эмилия… и я благодарю тебя за то, что ты позаботилась о своём омеге как следует. Его голос дрожал от накативших чувств, но в словах не было слабости. Там было обещание. Эмилия стиснула его плечи, выгнулась под ним, и в тот же миг её собственный оргазм прорезал тело волной, накрывая до потери дыхания. Она услышала свой собственный крик и поняла, что впервые в жизни принимает эти слова как истину. Он обещает заботу и защиту. А я — впервые позволяю себе быть под этой защитой. Его тело ещё дрожало, узел всё ещё держал её внутри, когда воздух внезапно изменился. Эмилия ощутила, как вокруг разлился новый аромат — резкий, плотный, властный. Настоящие альфийские феромоны… но слабее, будто их источник ещё не до конца умел управлять ими. Она вздрогнула всем телом, дыхание сразу стало горячим, учащённым. Волна возбуждения обожгла её изнутри. Не может быть… это же омега… Гнев смешался с желанием. Эмилия перевернула его и навалилась на него сверху и резко вцепилась зубами в его грудь, оставляя метку за меткой. Её пальцы скользили по коже, ногти царапали его, каждое движение было полным раздражённой страсти. — Как ты смеешь… — прошипела она, прикусывая его ещё раз. — Ты омега, а пахнешь, как альфа! Даниэль запрокинул голову и… рассмеялся. Смех был хриплым, довольным, почти дразнящим. Он обнял её, не сопротивляясь её атакам. — Эмилия… — его голос был низким, но мягким. — Ты думаешь, это новость для меня? Меня почти всегда воспринимают как альфу. Люди не верят, что я омега. Это из-за моей мутации. Он провёл рукой по её спине, успокаивая, но улыбка не сходила с губ. — А омега во мне… просыпается только в течку. Именно тогда я по-настоящему слабый. Всё остальное время — вот такой. Между двумя началами. Эмилия не отпустила его даже после его слов. Наоборот — её злость только разгорелась. Она жадно вцепилась в его плечи и резко оседлала его, вдавливаясь бёдрами в его тело. Даниэль с хриплым смешком откинулся на подушки, позволяя ей полностью взять верх. Она склонилась ниже и снова впилась зубами в его грудь, оставляя яркие следы. Один за другим — будто боялась, что он снова ускользнёт из-под её власти. Его кожа горела, и каждая её метка отзывалась стоном из его горла. — Моё, — шептала она сквозь зубы, метя его жадно. — Слышишь? Только моё! Даниэль задыхался, его руки обнимали её за талию, поддерживая, но он не сопротивлялся. Наоборот — дрожал под ней, отдаваясь полностью. — Эми… — выдохнул он, голос сорвался в скулёж, но смех всё ещё дрожал в его тоне. — Метки… твои метки… ты вся во мне… Я люблю, когда ты такая. Его глаза сверкали, щеки горели румянцем, дыхание было рваным, и он казался беззащитным и в то же время самым счастливым человеком на свете. Эмилия же двигалась на нём властно и жадно, продолжая впечатывать зубы в его кожу, словно хотела стереть грань между ними и навсегда вписать его в себя. Его тело напряглось под ней, дыхание сбилось в отчаянный ритм. Каждый её укус, каждая новая метка будто сводили его с ума. Он выгнулся, вцепился руками в её бёдра и застонал громко, хрипло: — Эмилия… не останавливайся… умоляю… пожалуйста… ещё… Слова срывались на крик, он дрожал всем телом, а потом его сила вспыхнула неожиданно властно. Он сам прижал её к себе сильнее, выжимая глубже, крепче, будто не собирался отпускать. Его движения стали резкими, почти безжалостными сильными толчками. — Я не отпущу тебя… — прорычал он сквозь зубы, впиваясь в её шею губами. — Ты будешь со мной… всегда… И в этот момент он кончил ярко, срываясь на стон её имени, словно выбрасывал в неё всё, что копилось. Его узел распух сильнее, запирая их так плотно, что Эмилия сама выгнулась от переполняющего ощущения, и её собственный оргазм накрыл её волной в тот же миг. Она дрожала, кусала его за плечо, а он удерживал её, не давая сдвинуться, заставляя её разделить с ним этот взрыв целиком. Его дыхание было рваным, лицо пылало, серые глаза блестели безумием и обожанием. — Моя альфа… моя Эмилия… — выдохнул он, крепко удерживая её на себе, будто теперь они связаны не только узлом, но и чем-то куда более прочным. Эмилия обессиленно рухнула на его грудь, вся дрожа от перенапряжения. Казалось, тело уже не могло ни двигаться, ни чувствовать — но воздух снова изменился. Запах. Тягучий, пряный, слишком густой. Феромоны Даниэля наполняли разрешённое гнездо, проникая в каждую клеточку её кожи. Они были настойчивыми, как власть, как сила, и от них в висках стучало, а внизу живота мгновенно загоралась новая волна жара. — Даниэль… — её голос был сорван, между стонами. — Хватит… пожалуйста… перестань… я больше не могу… Она выгибалась в его руках, задыхаясь, то угрожающе рыча, то умоляя, но сама при этом предательски двигалась в его узле, ощущая, как её тело снова захлёстывает волна. — Прекрати! — почти закричала она, но крик сорвался на стон. — Я кончу опять… чёрт, я… И в следующий миг её накрыло. Она кончила прямо в его узле, судорожно цепляясь за его плечи, дрожа всем телом. Даниэль, раскрасневшийся, с безумным блеском в глазах, только засмеялся — громко, довольным, почти торжествующим смехом. — Вот это да, — произнёс он, гладя её по спине и притягивая ближе. — Никогда бы не подумал, что мои феромоны так действуют на альфу. Он провёл губами по её шее, вдыхая её запах, и хрипло добавил: — Ты ведь вся моя, Эмилия. Даже твой инстинкт играет за меня. Она зажмурилась, задыхаясь, сердце колотилось как сумасшедшее. И страшнее всего было то, что он говорил правду. Эмилия, вся дрожа, зашипела сквозь зубы, пытаясь взять себя в руки. В груди поднималась злость, привычный альфийский инстинкт требовал прекратить это унижение. Она подняла голову, дыхание было рваным, и выпустила собственные феромоны — сильные, властные, обжигающие. Воздух стал густым, напряжённым, она смотрела прямо в глаза Даниэлю, будто бросая вызов: — Хватит. Я — альфа. И я приказываю тебе остановиться. Но вместо сопротивления он снова засмеялся — тихо, с хрипотцой, так, что у неё по коже побежали мурашки. Его серые глаза сверкали, запах усилился, становясь плотным и всё более доминирующим. — Моя Эмилия… — он прошептал горячо, скользнув ладонью по её спине. — Думаешь, твои феромоны сильнее моих? Нет. Ты сама знаешь правду. Он резко прижал её бёдрами к себе, заставив глубже сесть на его узел. Эмилия всхлипнула, сопротивление тут же растворилось в новой волне жара. Она выгнулась, хватаясь за его плечи, и уже не могла сдерживать стоны. — Нет… чёрт… не смей… — она пыталась выговорить слова угрозы, но голос сорвался, и тело предательски взорвалось снова. Оргазм пронзил её так ярко, что она закричала, впиваясь ногтями в его кожу. Даниэль держал её крепко, с наслаждением наблюдая, как она сгорает в его руках. Его смех был низким, довольным. — Вот так, — выдохнул он, сжимая её талию. — Это и есть твоё наказание, моя альфа. Кончать для меня. Снова и снова. Эмилия уронила голову ему на плечо, задыхаясь. Внутри всё кричало от унижения и желания одновременно. Он подавил меня… полностью. Эмилия всё ещё дрожала на его груди, дыхание сбивалось, а тело предательски откликалось на каждый его толчок запаха. Она чувствовала себя разорванной между унижением и сладкой покорностью. Даниэль прижал её ближе, губы скользнули к её уху. Его голос был низким, хриплым, но спокойным, наполненным странной, властной уверенностью: — Слушай меня, Эмилия… я — глава нашей семьи. Не ты. Я — твой кормилец, твой защитник. Я сделаю всё для тебя и для ребёнка. Он провёл ладонью по её спине, удерживая её плотно прижатой к себе. Феромоны текли густо, уверенно, и она чувствовала, как каждый его звук проникает глубже в её разум. — И я не позволю тебе отталкивать меня, — продолжал он, чуть прикусывая её мочку. — И уж точно не позволю подчинять меня против моей воли. Ты — моя альфа, но я твой мужчина. Запомни это. Его слова были как приговор, как клеймо. Эмилия хотела возразить, вырваться, но её тело только сильнее прогнулось под ним. Она снова застонала, горячо, почти с мольбой, а он лишь усмехнулся и крепче прижал её к себе, как будто ставил точку в их борьбе. Эмилия лежала на нём, будто выбитая из сил. Каждая клеточка тела дрожала от его феромонов, от его слов, от их узла, который всё ещё держал её. Она знала, что должна что-то ответить, должна сопротивляться — её альфийская гордость требовала этого. Но вместо слов она только глубже уткнулась лицом ему в шею. Горячее дыхание срывалось на тихие всхлипы, пальцы всё ещё цеплялись за его плечо. И впервые за эти дни она не пыталась перехватить контроль. Её сердце колотилось, но внутри было странное ощущение покоя. Будто тяжёлое бремя слетело. Не мне вести, не мне бороться. Он сам взял это на себя. — Хорошо… — прошептала она еле слышно, не поднимая глаз. — Я услышала тебя. Даниэль выдохнул глубоко, как зверь, который наконец обнял добычу и не отпустил. Его ладони мягко провели по её спине, он почти мурлыкал, укрывая её своим телом. — Умница, — прошептал он. — Вот так и должно быть. Теперь мы сильнее вместе. Эмилия впервые не почувствовала унижения. Наоборот — внутри разлилось странное, тёплое облегчение. Она приняла его слова, и это принесло ей не страх, а покой. Может, именно так и должна выглядеть настоящая семья…