Моя Дорогая Звезда!

      Гостиная Джина была такой же, как и он сам — яркой, но слегка беспорядочной. Мы устроились на полу возле низкого столика, заваленного журналами и всякой всячиной. Пока он копался в холодильнике, доставая заветные банки безалкогольного пива, я уставился в стену, чувствуя, как досада и обида снова начинают разъедать меня изнутри.       И тут в кармане звякнул телефон. Я увидел аватарку с темной кепкой. Лёль!       На экране болталась гифка: маленький, но очень решительный корги пытался запрыгнуть на диван. Раз за разом. И на десятый раз у него получилось. Следом шла текстовая подпись: «Говорят, у них лапки короткие. А они просто не знают, какое у них сердце большое. Упорство рулит.»       Я не сдержал смеха. Он снова. Именно в тот момент, когда я снова начинал тонуть в своих депрессивных мыслях. Прямо как будто он сквозь экран почувствовал, что мне сейчас нужна именно такая, простая и дурацкая поддержка. Как будто у нас и правда была какая-то ментальная связь.       Джин плюхнулся рядом на пуф и с хрустом открыл банку.       — Чего это ты просиял?       Я повернул экран телефона к нему лицом.       — Да вот, смотри. Прикол.       Джин с интересом глянул на экран, прочитал, фыркнул от смеха.       — Забавно. А от кого это? Что еще за «Лёль»?       — Я тебе разве не рассказывал? — удивился я. — Случайно познакомились в приюте для животных «Пушистый луч». Он работает там. Иногда переписываемся, он забавный.       — Работник приюта... — Джин отхлебнул пива, его лицо стало серьезным. — Слушай, Рун, сейчас много разных прихвостней шатается. Надо тщательнее выбирать, с кем общаться. Мало ли что. Вдруг всё, что ты ему в доверии напишешь, он потом использует против тебя? Люди разные бывают…       Джин покачал головой, выражая свое неодобрение моим неожиданным знакомым. Я сделал глоток холодного пива, размышляя. А ведь Джин в какой-то степени был прав. Я и правда не знал Лёля. Та подсобка, полумрак, простывший человек в кепке и маске... Я не видел его лица. Я доверял голосу, интонации, какому-то внутреннему ощущению. Моё нутро кричало, что этот человек не предаст. Но ведь именно этим чувствующим сердцем я и руководствовался все эти годы. И где оно меня привело? На дно чартов.       — Да… Всё ок, не переживай, — отмахнулся я, стараясь, чтобы это прозвучало убедительно.       Джин изучающе посмотрел на меня, но допытываться не стал.       — Ладно, как знаешь, — он махнул рукой и сменил тему. — Кстати, представляешь, сегодня этот чурбан-менеджер Бзик меня чуть ли не похвалил!       Глаза Джина блеснули триумфом. Я засмеялся от неожиданности.       — Наш менеджер Бзик? Ты что ему сделал, купил самый дорогой торт в соседней элитной кондитерской? Или нашёл на него компромат?       — А вот и нет! — Джин самодовольно ухмыльнулся и потянулся за телефоном. — Я, друг мой, просто сочинил гениальный вариант! Настоящий хит! Слушай!       Он тыкнул в экран, и из динамика полилась незамысловатая, но бойкая мелодия. Джин тут же начал подпевать, энергично отбивая ритм пальцем по столу.       Я улыбался, кивал в такт, но внутри аналитический слух тут же вычленил сырость аранжировки, простоватый бит и слишком уж знакомый попсовый ход. Это было... неплохо. Но не гениально. И уж точно не то, что могло бы растопить ледяное сердце их менеджера, который считал их чуть лучше, чем просто бесталанными.       И всё же, глядя на сияющее лицо Джина, я почувствовал неожиданный приступ стыда. Вот мой друг, который вечно плетётся в хвосте, не парится и просто творит то, что хочет. Он не переживает из-за трёх минут в чарте, не завидует Ханылю, не корит себя за неудачи. Он просто делает. Пусть и неидеально. Пусть и не гениально. А я сидел и купался в собственной желчи, обвиняя в своих провалах всех вокруг — и Ханыля с его талантом, и Лейлу с её холодностью, и индустрию с её несправедливостью.       «Я не для этого пришёл в музыку, — с внезапной ясностью подумал я, глядя на подпевающего Джина. — Я пришёл сюда не для того, чтобы кому-то завидовать. Я пришёл, потому что не могу не петь».       — Ну что? — прервал мои размышления Джин, выключая трек. — Гениально, правда?       — Да уж, — искренне улыбнулся я. — Это точно что-то. Менеджер прав — есть в этом своя фишка.       Я отпил своего безалкогольного пива, и теперь его вкус показался менее горьким. Возможно, путь вперёд лежал не через попытки догнать и перегнать кого-то, а через вот эту простую, почти детскую радость от самого процесса. Как у того корги из мема Лёля. Просто делать своё дело, несмотря ни на что.       — Ладно, хватит про мои шедевры, — Джин отложил телефон, и его взгляд стал изучающим. — А у тебя как с музыкой? Что-то новое сочиняется в этих ваших творческих муках?       — Да так, — отозвался я, пожимая плечами и стараясь выглядеть равнодушным. — Кое-что есть. Но пока ещё сырое, неоформленное.       — А, да ладно тебе, скромничать! — Джин хлопнул его по плечу. — Дай послушать! Уж я-то смогу дать тебе честную обратную связь, в отличие от наших менеджеров. Я замешкался. Та мелодия, что я набросал прошлой ночью, была откровенно личной. Но Джин же друг, верно? С чужим «Лёлем» он готов был делиться мемами, а лучшему другу боится показать набросок? Глупо. Я вздохнул и, пролистав плейлист, нашёл нужный файл.       — Только не смейся, предупреждаю, — я нажал «Проиграть» и отложил телефон на стол.       Первые же ноты, чистые и пронзительные, повисли в воздухе. Я смотрел в пол, нервно теребя край футболки. Джин же замер. А потом... его глаза расширились. Он сидел неподвижно, уставившись в одну точку, и слушал очень внимательно. В его позе было что-то... застывшее, почти шоковое.       Когда последний звук растаял, в комнате повисла пауза. Джин медленно перевёл взгляд на меня, проглотил комок в горле и наконец выдохнул:       — Ну... — его голос прозвучал неестественно глухо. — Ты же сам сказал — сыровато. Облегчение накатило волной. Я фыркнул, радуясь, что моя оценка совпала с мнением друга.       — Говорил же. Ещё работать и работать.       — Ага, — Джин кивнул и отхлебнул пива. — Мелодия вроде ничего, но... не хватает огня, понимаешь? Энергии. Всё как-то слишком... прилизано. Ты можешь лучше. Так что не показывай никому, лучше проработай тщательнее.       — Да знаю, ты прав, — вздохнул я, забирая телефон. — Спасибо, что прямо. Так и думал сделать.       Горячий пар ванной комнаты затянул зеркало и, казалось, смыл вместе с потом и пылью самый тяжёлый слой сегодняшнего дня. Я стоял под теплыми струями, закрыв глаза, и позволял воде унести всё: и жёлчную зависть к Ханылю, и едкий осадок от слов Джина.       Странно. Весь вечер я провёл с лучшим другом, а ощущение лёгкости и отдыха особо и не пришло. Вместо этого — смутная тяжесть, будто Джин ненароком наступил мне на горло своей «заботой». А один-единственный мем от Лёля, лица которого я даже не знаю, согрел изнутри куда сильнее.       — Надо бы ответить ему, — вспомнил я, уже вытираясь полотенцем. Взял телефон, и палец замер над клавиатурой. Было уже за полночь. Не слишком ли поздно? Показаться навязчивым... Но мысль о том, что Лёль просто увидит сообщение утром, не потревожив его сон, успокоила. Пусть знает, что его поддержку оценили.       — Прости, что поздно. Спасибо за корги, это именно то, что было нужно. Кстати, если будет время, у меня завтра выступление в клубе «Звуковой Горшок». Если сможешь заглянуть — буду рад.       Я убрал телефон и принялся за вечерний ритуал: тоник, сыворотка, увлажняющая маска. Индустрия красоты требовала жертв даже от тех, чья слава ограничивалась тремя минутами в чартах. Уже почти закончил, когда телефон тихо пискнул. Я удивился: Лёль! И не думал, что ответит! Правда, его ответ больше расстроил, чем порадовал:       — Ничего, я ещё на ногах. Завал по работе. Постараюсь заскочить, но не обещаю — дел горы. Но пусть у тебя всё получится просто блестяще. Удачи.       Я вздохнул. Конечно. У всех своя жизнь, свои «завалы». Глупо было надеяться, что виртуальный друг сорвётся с важных дел, чтобы посмотреть на его скромное выступление. Напечатал в ответ:       — Понял. Не страшно. Спасибо за пожелания!       Выключил свет и устроился в постели, глядя в потолок. В голове вертелась одна и та же мысль, навязчивая и горькая: «Заводить друзей в двадцать с лишним — занятие для идиотов».       Все ниши уже заняты, все круги общения сформированы. Ты либо встраиваешься в уже готовую схему, либо остаешься за бортом со своим наивным желанием душевной близости. Джин был частью старой схемы. А Лёль... Лёль был просто призраком из подсобки, мимолётным тёплым пятном в холодной реальности.       Я перевернулся на бок, закрыв глаза. На завтра нужны были силы. Пусть даже на выступление перед десятью случайными людьми и одним барменом.