Самый лучший мир

Дикобраз с неестественно синими иглами хмуро смотрела в даль, периодически глубоко затягиваясь сигаретным дымом, от запаха которого, казалось, невозможно скрыться, пока ты хоть сколько-то рядом. Еë неуместно лучезарные иглы при каждом малейшем движении игриво переливались на тусклом рассеянном свете, что еле выдавливала из себя запылившаяся лампочка, небрежно свисающая на практически сгнившем проводе. Эми обняла себя одной рукой за предплечье и облокотилась на стену. —Ладно, думаю своим томным молчанием я ясно выразила своё презрение к произошедшему, — смертельно монотонно проговорила Сапфир, после чего закурила новую сигарету. —Прошу, не нужно. Только не сейчас! — прошипела в ответ Эми, уставившись безумным взглядом на дикобраза. Глаза Эми были красные от слез, а из-за мешков под глазами она выглядела болезненно. Она постоянно раскачивалась и дергала ушами, периодически поправляя чëлку, которая, казалось бы, совершенно не мешает взору, что придавало ее образу вид безумца. Сапфир смотрела в даль, хотя боковым зрением внимательно наблюдала за Эми. Откровенно говоря, всё её внимание было приковано к розовой ежихе, хотя она и не подавала виду. Они стояли в конце бетонного коридора, который выходил на улицу, предоставляя подробнейший панорамный вид на их унылый город. Это был коридор для въезда скорой помощи прямо под здание больницы: такой же полуразвалившийся, как и оно само. Больница стояла на высоком холме, будто является главной частью города, который, казалось, гордится этим потрескавшимся зданием и выставляет его напоказ. Сапфир бросила окурок в урну и повернулась к Эми, смотря на неё свысока с нестерпимым высокомерием. —Не знаю, во что вы ввязались, Роуз, да и мне безразлично, но развязка не заставила себя долго ждать. Ребёнок при смерти, а я не могу дать гарантии, что смогу его спасти. Оборудование устаревшее, роботы-асистенты устаревшие, из квалифицированных работников — я одна. У меня полная реанимация. Я учу тебя, тратя драгоценное время, которое буквально отбираю у еле живых людей, ждущих помощи. И для чего? Для того чтобы ты не смогла оказать даже первую помощь в час нужды? Эми уставилась в точку сбоку от Сапфир, будто видя призрака. Она не менялась в лице, но по её щекам снова потекли слезы. Дикобраз продолжила: —У тебя было достаточно знаний и навыков, чтобы помочь ему в первые минуты, а теперь мы играем в рулетку с Богом. Думаешь, жестоко с моей стороны давить на тебя в таком состоянии, — нахмурилась Сапфир. —Ты и твой Соник — убийцы, — продолжила она, но прервалась, увидев как резко подняла голову Эми. На еë лице читалось такое горе, будто оно физически давило на неë, причиняя нестерпимую боль. Глаза, залитые слезами, блестели так, будто они сами испускали свет; казалось, они умоляли понять её и поддержать. —Они... Они... — задыхаясь пыталась сказать Эми. —Они избивали его... Они хотели изнасиловать его, Сапфир... Моего малыша... Пожалуйста... Пойми меня. Я хотела защитить его! Моего... — с силой договорила Роуз, затем, сжав зубы, уставились сверлящим взглядом на учителя. Сапфир пристально смотрела на своего ученика в ответ. Она понимала, что Эми сделала бы это снова: розовая ежиха не жалеет о содеянном и даже не думает об этом. Её мысли сейчас только о лисенке, которого она не видела уже больше часа, что для неё ощущалось вечностью. —Тебя посадят, Роуз... — полушепотом и хрипотцой произнесла дикобраз. Эми упала на колени перед Сапфир, перебив её. Она подползла к дикобразу, схватив её за края халата. Ежиха, захлебываясь слезами, подняла голову, пытаясь безуспешно разглядеть сквозь них очертания лица своего учителя. —Прошу! — взмолила она. —Прошу, спаси его... Я не смогу без него, Сапфир! Умоляю, спаси его! Он мне как сын, Сапфир! Он... мне... Я не смогла ему помочь... Не смогла... Еë слова звучали рвано и сквозь истерику были еле различимы. Эми опустила голову и приложилась лбом к туфлям дикобраза, еле слышно повторяя мольбы о помощи. Сапфир не могла себе представить, что её ученица способна быть в таком обречённым и практически безумном состоянии. Она понимала, что всегда была исключительно строга, а порой и жестока. Но никогда Эми, даже под шквалом несдержанной критики от своего учителя, не сдавалась, не расстраивалась и даже не обижалась. Роуз всегда была хладнокровна и старательна на столько, что Сапфир даже забыла о том, что её ученица — обычная молодая девчонка. —Встань, девочка, — хрипло сказала врач, снова закурив. Эми практически сразу утихла, затем отпустила халат учителя, медленно поднялась и снова, оперевшись о стену, обняла себя одной рукой. Её всегда безупречно яркий чистейший розовый мех и волосы были непростительно грязными, пыльными и растрепанными; измазанные в крови руки и одежда дополняли ещё большую неестественность ко внешнему виду; её заплаканное лицо, еле освещаемое тусклым светом лампы, было безжизненным и отреченным. Если бы Сапфир не знала заранее, что перед ней Эми, то никогда бы этого не поняла и не поверила, даже если бы кто-то пытался её в этом убедить. Дикобраз подняла голову, пробежав глазами висящую над ними лампочку, затем медленно прикрыла глаза, вздохнула и посмотрела спокойным взглядом на Эми. —Разумеется, я сделаю всё, что смогу. Он пока что на вторичной диагностике в реанимации, там боты... Ты в курсе. Я всё настроила — не переживай. Первичную диагностику ботам я не доверила. Порез глубокий: подключичная, большая и частично малая грудная. Пневмоторакс из-за сломанных ребер, но к счастью, лёгкий. Сотрясение. Но в целом, основная проблема в огромной потере крови. Хотя, думаю, ты и сама всё поняла уже. Геморрагический шок из-за глубокой раны и внутреннего кровотечения. Кровь остановила, но потерять он успел достаточно. Ну и букет прочих прелестей жестокого группового избиения. Состояние стабильно тяжелое, — Сапфир глубоко затянулась. —Если тут можно говорить о стабильности, — добавила она задумавшись. Дикобраз выбросила сигарету и положила руку на плечо Эми: —Это могло бы быть твоим боевым крещением, Роуз. Мне очень жаль, что на месте пациента оказался этот мальчик. Но помочь ты ему не смогла потому что была в шоке из-за отсутствия большого опыта. К такому нельзя быть готовой на твоей стадии обучения, если у тебя есть то, что обычно называют душой... Или эмпатией. Но сейчас подумай о себе и своем любимом: что будет делать мальчик, когда придет в себя и узнает, что вы вдвоем за решеткой? Эми подняла голову и с рабской надеждой, сменяющейся, будто медленно поглощающим ежиху ужасом, посмотрела на Сапфир. Врач небрежно и неуместно улыбнулась, неумеючи пытаясь проявить заботу. Вздохнув, она сжала губы и задумчиво покивала головой, легонько сжала плечо Эми, затем посмотрела в глубины коридора и после недолгой паузы, в перевалку побрела выполнять свой долг. Ежиха провожала взглядом своего учителя, хватаясь за все менее заметные лазурные блики от еë иголок. —Ах, да, — тишину прервал такой же спокойный голос Сапфир, эхом отражающийся от стен коридора так, будто она все еще стоит рядом. —Не хотела тебе говорить, Роуз, но, думаю, будет лучше, если ты узнаешь это от меня и будешь к этому готова, — дикобраз сделала паузу в ожидании, когда Эми полностью повернется к ней, затем продолжила. —Тот, кому ты выстрелила в голову... Он жив и сейчас тоже в реанимации. Сапфир даже с расстояния увидела, как мех Эми ощетинился, а выражение лица приобрели пугающие черты. Руки ежихи выпрямились, а тело вытянулось, будто она сейчас выпрыгнет из самой себя. Дикобраз резко подняла руку, приказывая жестом остановиться. —Прежде, чем ты наделаешь глупостей, девочка, — продолжила Сапфир. —Подумай, что будешь говорить полиции. Сейчас лишь это должно тебя беспокоить, хотя бы потому что именно это определит дальнейшую судьбу мальчика, если... — после небольшой паузы она исправила себя. —Когда он поправится. Дикобраз медленно повернулась и всё так же в перевалку направилась во тьму коридора. Через мгновение силуэт Сапфир окончательно скрылся в темноте. —Ах ты... Кх... — стиснув зубы произнесла Эми. Её руки были крепко сжаты в кулаки с того самого момента, когда она услышала о Найджеле. Ухватившись за мимолётные фрагменты здравомыслия, Роуз медленно расслабилась и склонила голову, посмотрев на окровавленные руки. Она поймала себя на мысли, что эта засохшая кровь — последнее, что у нее останется от Майлза, если он умрет. Ежиха всеми силами гнала эти мысли, но они навязчиво пробивались сквозь любые попытки избавиться от них. Эми лишь могла надеяться, что Соник ещё не узнал о том, что Найджел жив, так как он был гораздо менее сдержанным на эмоции, как думалось ей. Она очень хотела, чтобы любимый был сейчас с ней: чтобы он обнял её и со свойственной ему безапелляционной уверенностью сказал, что всё будет хорошо и что он всё решит. Но сейчас такой возможности нет, ведь Соник уже проходит допрос. Сапфир имеет большой авторитет даже среди полиции; пользуясь этим, она попросила под свою ответственность поговорить со своей ученицей наедине, ведь они так и не успели сделать это. Учитель знала, что Эми никуда не сбежит без своих друзей, поэтому не боялась оставлять её одну в конце коридора — вероятно, последней возможности остаться на свободе. Роуз прижала ладони к лицу и закрыла глаза, представляя, будто тепло ее рук — это тепло Майлза. Она самозабвенно гладила руками себя по лицу, от чего засохшая кровь хлопьями осыпалась с еë рук на землю. —Милый, мой милый, — шептала она. —Я буду с тобою до конца. —Следователь P-3001b-31-172, представился гуманоидных робот в черном кожаном плаще. —А по-человечески? — подняв бровь, спросил Соник. Робот приподнес руку ко рту и сделал вид, будто прокашлялся. —По-человечески я буду разговаривать с вами, как только смогу убедить себя в целесообразности этого, — металлически прозвенел следователь. Не отводя взгляд от Соника, робот достал из подсумка небольшую папку, положил её на стол и открыл. Только после этого он наклонил голову, блеснув своими линзами, которые были у него вместо глаз. Робот молча читал, перелистывая страницы. Это выглядело театрально, так как задерживался он на страницах буквально на несколько секунд, но Соник понимал, что роботу было достаточно этого времени, чтобы усвоить весь текст. Полиция использовала архаичный текст вместо более современных носителей информации, так как там работали не только боты, но и обычные люди. При чем ботов не допускали к работе в одиночку в средних и маленьких городах, так как они были слишком несовершенны для работы без человека. А P-3001b-31-172 по-видимому работал один, что удивило Соника, ведь такое было возможно только в самых крупных городах, где модели ботов гораздо более совершенные, да и то таких буквально единицы. Следователь осторожно закрыл папку и медленно отодвинул её в сторону. —Ëж Соник, настоящее имя Олджилви Морис. Участник так называемого Сопротивления... — только бы начал робот. —Да кто им не был? — усмехнувшись перебил Соник. —Прошу вас сохранять молчание и спокойствие до тех пор, пока я не закончу, — строго произнес следователь. Металлический оттенок придавал его безэмоциональным словам такой необычный эффект, будто он наоборот предвзят, вопреки своей сути. —Участник Сопротивления, господин Морис, — продолжил бот с небольшой паузой, будто ожидая реакции ежа, но Соник лишь хмыкнул и откинулся на спинку стула. —Вам было дано прозвище "Соник" за незаурядную скорость. Эту скорость вы использовали при работе связным и разведчиком во время войны. Прозвище укоренилось так, что стало восприниматься и использоваться соратниками, как ваше настоящее. Информации о родителях нет, воспитывался в приюте, в котором и получил действующие имя и фамилию. Проблем с законом при этом замечено не было. Хотя в школьной характеристике указано на возможность безжалостного физического насилия при острой необходимости. —А это они с чего взяли? — раскидывая руками, спросил Соник. —Как видите, они не ошиблись, не так ли? Двое убитых, — ответил следователь. Соник опустил глаза. У него не было времени осознать произошедшее. Он почувствовал как ему в руки отдается от рукояти биты треск черепа. Ёжик вспомнил выстрел Эми и... Соник резко поднял голову. —Подожди, "двое" убитых?