Многоликий.

Девушка тихо вздохнула и кивнула в сторону императорской спальни, намекая, что демону пора бы присоединиться. Сама она не была близка к императору, кажется, он к ней и теплых чувств не питал, да и тем более заступать на мужскую половину двора, когда императрица в комнате мертвого супруга – не самая лучшая идея. Гето сводит брови к переносице, принимая более суровый вид, словно сейчас его мысли были только об одном. Даже если бы между ними с Годжо не произошло неясного поцелуя с какими-то странными угрозами, смешанными с приятным голосом и мягкими словами, которые сразу же ложились на душу успокаивающей прохладой, – он все равно бы переживал о младшем, но сейчас это беспокойство смешивается с каким-то недоверием. Сын вряд ли мог что-то сделать со своим отцом, однако он был безумно зол на императора за то, что тот не прислушивался к его советам. Просто послушать его единожды, уделить время размышлениям о том, как правильнее будет сделать, где будет удобнее в сторону империи Ниппон, а не варварам, которые ступили на священные земли. Сугуру не может убирать принца из списка подозреваемых, но не хочется верить в то, что он и правда мог взять меч и хладнокровно пронзить грудь родного отца. В народе часто говорили, что мальчишка, рожденный в императорской семье – странный. Невероятно красивый внешне, но это были только слухи, в которые никто не верил первое время, потому что дитя не показывали. Только через несколько лет, когда мальчишку вывезли в город, чтобы позволить ему посмотреть на хинин, таких мерзких, неумытых, необразованных, каждый раз угрожая, что если мальчонка не будет послушным, то окажется среди них, – его увидел свет. И ребенок, будучи в довольно малом возрасте, все равно это понимал. Детский мозг слишком буквально воспринял данные слова, а императрица, которая не питала особой любви к низшим слоям жизни, лишь подкрепляла зарождающуюся в принце ненависть к простолюдинам. Наверное, если бы в те года не появился Сугуру, то сейчас Годжо, скорее всего, был бы совсем иным: подобно матери ненавидел бы нищих, которые постоянно что-то просят, он бы не понимал, что нужно народу, даже если бы вышел на пару дней под регенство отца. Блондин и без того ни во что не ставит министров, считая их тупоголовыми мешками денег, набитые до неимоверной плотности, словно ткань вот-вот порвется и все золотые монеты рассыпятся, укатятся в разные стороны, а воспитывался бы он исключительно матерью и старшим евнухом – ничего хорошего из него тем более бы не вышло. Сейчас молодой человек старается понять все, ведь это только ему выпала такая доля – быть рожденным в императорской семье, стать Сыном Небес, которого избрала Аматерасу, – пока остальные работают, как только могут, в ожидании момента, когда они наконец заживут по-новому. Сколько бы эти люди ни вкладывали сил в свои жизни, они как были жалкими, так и остаются, из поколения в поколение передавая друг другу бедность. Цикл одного рода всегда будет один и тот же: начиная с бедности, они никогда не закончат несметным богатством. В этой азартной игре, в попытке вытянуть короткую соломинку, отвечающую за достаток, выиграть трудно, пока тебе кто-нибудь не укажет на нее взглядом. А потому семей, которые смогли подняться с колен и умыть свои лица от сажи – одна на тысячи. Трудно сказать – на сотни тысяч или только десятки. Когда-то кому-то подвернулась возможность, потому они и попали во дворец, а кому-то такого испытать не довелось. Сатору же, благодаря воспитанию собственной матери, не понимал даже подобных основ, считая, что бедные в своей бедности всегда виноваты только сами. Руководствуясь простеньким «так пусть возьмут и разбогатеют» споры он постоянно проигрывал, ибо демон каждый раз находил забавным то, что мальчишку легко вывести из себя, доказывая простую истину, ведь когда тот не прав и понимает это – начинает злиться, иногда доходя чуть ли не до обнажения клинка. Сейчас же он в разы спокойнее, но в спорах иногда дает слабину. Исходя хотя бы из этого можно было возвести в одну из реальных версий убийства императора – падение от меча собственного сына, который в гневе, будучи несогласным с точкой зрения Его Светлости, решил сделать по-своему. —Примите мои соболезнования. - кажется, уже завершал свой монолог лекарь, кланяясь чуть ли не в ноги перед императрицей, на лице которой уже высохли слезы, если они вообще были. Женщина сидела подле холодного тела, держа ладонь на груди, будто бы в ожидании момента, когда она вновь начнет медленно вздыматься от вдохов. Этого уже никогда не случится, но желание верить в лучшее никак не может отступить. Лекарь, не дождавшись даже ругательства в свою сторону, шепнул что-то на ухо одному из евнухов, переглянувшись и кивнув ему. Вряд ли там было хоть что-то безобразное. Судя по тому, как молодой евнух быстро откланялся и направился вслед за мужчиной, они просто пройдут за людьми, которые помогут перенести бездыханное тело туда, где можно будет спокойно его изучить и зарисовать все возможные уродства, появившиеся на теле усопшего. —Госпожа, - начинает одна из служанок, желая поднять женщину с пола, уже сделав несколько шагов в ее сторону, но та поднялась без чужой помощи, поправляя кимоно и убирая руки в рукава, делая глубокий вдох, —Что мне стоит передать остальным придворным дамам? Нужно провести церемонию, нам стоит начать сейчас или лучше подождать окончания работы лекаря? Нужно осветить проблему народу и… —Нас касается только прощальная церемония. - отрезает императрица, приподнимая подбородок и расслабляя плечи, - Остальным займется Годжо. К тому же, нам стоит задуматься над тем, чтобы выбрать ему наложницу и как можно скорее провести коронацию. Если кто-то хочет свести императорскую верхушку – будет правильнее всего сразу же вычислить крысеныша, когда у нас достаточно власти. Вот и принцу сейчас лишним не будет. - она косит взгляд на сына, который стоял у письменного стола отца, рассматривая лежащие на нем бумаги. Некоторые из них были залиты чернилами, окропленными кровавыми каплями. Взгляд падает на уголок небольшой вещицы, затерявшуюся между бумаг. Небольшой талисман на удачу, на котором, с обратной стороны, изображена сакура. Дерево в самый пик своего цветения, такое красивое и нежное, каждая линия выведена так аккуратно, что кажется нереальной. - Сатору? - Старшая зовет по имени, вскинув брови, после чего недовольно шикает, подходя к молодому человеку, не очень заинтересованно рассматривая рабочий стол мужа и вытягивая из бумаг тот талисман, окидывая его неудовлетворенным взглядом. Бумажку она возвращает принцу, который проводит по шершавой поверхности подушечками пальцев, слегка сведя брови к переносице. Ирония пронизывает этот дворец: талисман на удачу, но он не сработал, хотя лежал совсем рядом; прекрасная сакура, означающая недолговечность бытия, возрождения. Бытие и правда недолговечно – мужчина прожил не так долго, чтобы умереть, но это все-таки свершилось. Капли крови на талисмане рушат весь тот облик, которым так приятно было любоваться из раза в раз. А возрождение.. это похоже на издевку, будто убийца прекрасно знал о тои, как правильно подкинуть ложные улики и запутать «следствие». Судя по тому, что целились прямо в сердце – он вряд ли смог переродиться, хотя никаких категорически ужасных вещей никогда не делал, даже если довольно много думал об этом. —Мне некого брать в наложницы…, - негромко отзывается, даже как-то растерянно смотрит на талисман, стараясь вычленить из этого хоть какую-то мелкую зацепку. —А что насчет Киори? Она девушка хорошая, с этим невозможно поспорить. Начитанная, умная, с прекрасной миловидной внешностью, всё так, как тебе бы хотелось. Так что бери ее в руки и иди заключать договор. Развел тут проблему из пустого места, - женщина дернулась вперед, собираясь дать мальчонке по затылку, но тот успел увернуться, чтобы не привлекать друг к другу взгляды. Как бы Гето сейчас не хотелось, но вмешаться придётся, иначе потом блондин и правда будет жить в одиночестве. —Госпожа, мне кажется, что сейчас не время для пререканий. Здесь люди, которым далее придется и дальше сотрудничать с Его Высочеством, а после подобных Ваших действий..,-Сугуру не успевает договорить, приходится закрыть рот и зажмуриться. Холодные капли стекают по намокшим волосам, челки по лицу, сам Гето касается лица подрагивающими от бушующего внутри гнева, который показывать ни в коем случае нельзя. Сквозь оханья придворной дамы, которая искала кусок ткани, чтобы вытереть лицо телохранителя, он выдохнул, чувствуя, как по губам течет жидкость. Открыв глаза и утерев рукавом рот, молодой человек взглянул на намокшую ткань. —Чертов выродок! –Выплевывает императрица, не сдерживая себя на проявление негативных эмоций в сторону мужчины. Она кидает на пол фарфоровую пиалу, которая разбивается в дребезги, а осколки ее разлетаются по полу, преграждая взвизгнувшей придворной даме путь к «пострадавшему».—Не смей мне указывать! Я тебе не император! Теперь я здесь власть, ты слышишь? —Выкрикивает женщина, сведя брови к переносице, кажется у нее на языке крутятся и другие ругательства, но она не может себе позволить их озвучить из-за присутствия в помещении третьих лиц. —Я поговорю с тобой отдельно, а сейчас лучше умойся, если у тебя конечно получится смыть это. Позорище, ты теперь выглядишь так же, как в первые дни, когда император взял тебя. Ты же просто грязь из-под ногтей, как только добился такого поста, да еще и с влиянием больше всяких чиновников. —Усмехается женщина, сложив руки на груди и отворачивая голову. —Я получил одобрение императора, с чем связано одобрение большей части чиновников. –Демон переводит взгляд на рукав и слегка скалится, не смея вернуть его так же, как было минутой ранее. Весь пол был испачкан кляксами черных чернил, которыми усопший писал все указы. Вот и сейчас он, как обычно, приготовил себе пиалу с чернилами, но написать ничего так и не успел. Следовательно, сейчас и Сугуру стоит весь в чернилах, которые постепенно впитываются в темные длинные волосы, в кожу. А ведь это очень трудно смывается, будет тяжело придумать что-то, что могло бы исправить ситуацию в два счета. Служанка судорожно шарит по карманам, зная, что даже после смерти Главаря вещи в его спальне остаются неприкосновенными, уже готова распихивать осколки ногой, сдвигая их в одну сторону, но женщина выставляет перед ней руку, строго взглянув в глаза. —Приберись здесь. –Добавляет она, вскидывая брови и взглядом указывая на те осколки, которые девушка аккуратными движениями смахнула в сторонку, дабы они не мешались, от чего образовалась небольшая кучка. —Быстрее, не тяни время, кто-то ведь может пораниться. —Самодовольно хмыкнув темноволосая взглянула на телохранителя, который пытался вытереть лицо уже насквозь пропитавшимися чернилами рукавами, но даже немного себе помочь у него не получалось. Позади послышался не осень приятный звук, который издает рвущаяся ткань. На него Гето и повернулся, встретившись взглядом с полными печали голубыми глазами Сатору. Казалось, что он вот-вот расплачется, но держится из последний сил, чтобы лишний раз не вызывать раздражения у матери, которая уже собиралась причитать о том, как плохо портить одеяния из дорогих тканей, однако и слова обронить не смогла, будучи в замешательстве, когда принц, оторвав добротный кусок белоснежной ткани, начал вытирать лицо своего покорного слуги. —Придворная дама Лин, принесите спирт, -Юноша заправляет длинные пряди за уши, чтобы они не мешались. —Хотя нет, лучше прикажите подготовить для Господина Гето горячую ванную, ему нужно тщательно промыть волосы, чтобы с ними ничего не случилось. А как только он закончит то, будьте добры, помогите ему стереть чернила с рук и лица. Ему ведь завтра снова выходить на работу, хотя было бы лучше, если бы вы со всем закончили уже сегодня. Я не люблю ждать. —Кто тебе сказал, что у хинин.. Нет, что у эта! Может быть работа во дворце? Да он не смеет жить рядом с такими как мы! —Женщина разводит руками, даже нервно посмеиваясь, не в силах сдержать бьющие через край эмоции, которые свидетельствуют о том, как сильно она хочет избавиться от правой руки императора. —Да он даже в обществе этих омерзительных низших слоев быть не может! Посмотри на него! Лицо скорчил передо мной так, словно ощущает себя выше! Грязь, которая даже в Низшем мире не выживет! —Усмехается женщина, ее самодовольный оскал, теперь даже минимально не похожий на улыбку, раздражает. Раздражает до такой степени, будто если сжать челюсти еще больше, то треснут зубы; если она обронит еще слово – демон не выдержит и пойдет против императрицы, убьет ее здесь, чтобы они с мужем покоились на одной могиле, как в древних рукописях о возлюбленных, что желали умереть в один день. Она точно не желала быть и дальше с мужем, для нее погибнуть с ним от рук убийцы было бы самым страшным наказанием, которого она заслуживает. Эта – это были японцы, занимавшиеся самой грязной и непопулярной работой. Эта выполняли работы по сбору мусора, были скотобоями и работали ремесленниками, занятыми выделкой кож животных. Поскольку все эти занятия считались в японском обществе нечистыми, то представители касты эта были обязаны жить в отдельных изолированных поселениях, и проживать по соседству с остальными японцами, даже с людьми из касты хинин, они не имели права. —Мама, -Сатору останавливается, чтобы сложить ткань вдвое, так как густые чернила, по-прежнему крупными каплями катящиеся по еле розовой коже, оттенок которой хоть немного должен напоминать еще живого человека, впитываются в ткань чересчур быстро, пачкая так же и бледные подушечки пальцев принца. —Вы перегибаете. Сугуру служит у нас уже достаточно большое количество времени, как Вы так можете говорить про него? Не забывайте, его ведь выбрал отец, значит он видел в нем далеко не презираемого Вами хинин. Император был.. и остается мудрым человеком, от которого никогда нельзя будет что-либо утаить.. —Негромко проговаривает молодой человек и проводит прохладными пальцами по чужой шее, смотря в темные глаза с янтарным оттенком, в которых пытается найти свое спокойствие. Им обоим стоило бы сейчас уйти. Гето смог бы успокоить юношу, обнять его, прижать к груди и выслушать все его переживания, точно смог бы найти того, кто потревожил покой императорской семьи, заставив их волноваться за сохранность собственных жизней. Им понадобится довольно большое количество времени, чтобы прийти в себя, потребуется усилить охрану, которая вступает на пост вечером и до раннего утра, чтобы больше никто не посмел передвигаться по дворцу незамеченным. Внутри раздражающе жужжал рой мыслей, различных сомнений насчет личности убийцы. Император не сопротивлялся, даже не встал из-за стола, а значит это был тот, кто близок ему. И под подозрения попадает почти каждый евнух, ведь они были тщательно проверены императором, чтобы попасть в его свиту, может быть это кто-то из тех евнухов, которые были близки принцу. Но они все ведут себя тихо, у каждого, кто был посвящен в трагедию, случившуюся этой ночью, на лице горечь, каждый из них готов прямо сейчас надеть траурную одежду, чтобы проститься с Его Величеством, отправить в последний путь. Только императрица была будто бы рада тому, что теперь на замену глубоко любимому мужу к власти пришла она. Она, как только пройдет коронация и женитьба принца, станет регентом. Будет сидеть на троне, огражденном полупрозрачными черными тканями, которые будут крепиться на позолоченные столбы, показывая ее величие, напоминая о том, какой пост теперь она занимает. Аккуратно дергая за ниточки, привязанные к конечностям собственного сына женщина будет проворачивать те дела, которые раньше ей были недоступны. Полностью уверенная в том, что мальчишка ничего не понимает в политике, устройстве их империи, медленно будет вести его в ту строну, которая будет выгодна именно ей. За этим придется лишь наблюдать, потому что теперь у Гето во дворце нет того же влияния, что и раньше. Быть может, привыкшие к нему чиновники и будут слушать советы свергнутого не провозглашенного временного заместителя государя, но все его слова, сказанные при императрице, сразу же померкнут. Под ее строгим взглядом, острым недовольством никто не посмеет согласиться с темноволосым, если им дорог пост, на котором они смогли заработать те богатства, которых не видали раньше. Уж им куда важнее деньги, чем судьба империи, которая и без того будет хлипко держатся после произошедшей трагедии. Все они хуже выходцев Низшего мира. Они мелкие сошки, ёкаи, а императрица лишь слабый демон, который их приручил на время, чтобы потом отправить каждого на погибель.