Многоликий.

— Что значит «разлучаю на пару дней»? —нервно усмехается мальчишка и царапает ногтями деревянный подлокотник своего кресла — Мама, с какой целью Вы решили сделать это? — Чтобы ты выбрал королеву без лишнего давления. —женщина пожимает плечами — Ты же знаешь, я желаю тебе только хорошего. Я не могу смотреть на то, как этот убогий губит тебя! — Он знает больше, чем кто-либо во дворце! —возражает принц даже не дослушав, но сразу закусывает нижнюю губу, заприметив на себе строгий взгляд матери, не терпящий пререканий — Прошу прощения, Госпожа, но я не согласен с принятым Вами решением. Со смерти императора прошло всего несколько дней, прощание еще не закончилось, проводы и траур объявлены до конца недели. Убрать моего телохранителя от меня сейчас – как минимум жестоко. Вы ведь знаете, он очень мне близок. Это не только мой учитель и телохранитель, но и очень близкий друг. Как же я могу сейчас отказаться от него? Даже если мы будем смотреть со стороны моей собственной выгоды – на меня могут напасть даже во время траура, он постоянно должен быть со мной. Я переживаю за то, что из императорской семьи никого не останется, а Гето владеет любым оружием лучше кого-либо, кто был у меня в учителях, Вы сами об этом неплохо осведомлены. — Найдем тебе другого телохранителя. Послушай, я прекрасно понимаю твои чувства, все же ты мое чадо, но я не могу позволить тебе общаться с ним столь часто. Это нарушает все правила приличия, которые могут быть! Между вами должны держаться отношения как между господином и подчиненным, но ты с ним ведешь себя на равных. Сатору, — женщина тяжело вздыхает и потирает переносицу — Я люблю тебя, сынок, я желаю тебе всего самого лучшего. Пойми, если ты выберешь себе женщину под давлением того, кто тесно сотрудничал с твоим отцом, а может и с кем-то еще, то ты никогда не сможешь стать хорошим правителем, потому что это будет не твое решение, а человека со стороны. Я просто беспокоюсь за твое будущее и хочу предо.. — Вот именно! — перебивает блондин, нетерпеливо соскакивая со своего места и сжимая ладони в кулаки — Разве Вы сейчас не давите на меня с выбором невесты? Я прекрасно знаю, кого Вы мне подготовили и свой выбор Вы уже озвучивали! Но что, если я не хочу брать в жены Госпожу Сато? Что, если она для меня уже как сестра? Это негуманно, поймите это. — брови искривляются, показывая недовольство молодого человека данным диалогом — и отказываться от Сугуру сейчас тоже не время. Это был приближенный к отцу человек, это неуважительно по отношению к умершему! — с трудом захватывая ртом воздух, вероятно от возмущения, произносит парень и зачесывает белоснежные пряди назад. — Не смей меня перебивать. — строго произносит женщина и подходит ближе к сыну, аккуратно обнимая его за плечи — Ты не понимаешь, милый. Я не давлю на тебя, а просто советую. Я ведь никогда не пожелаю тебе ничего плохого, я твоя мать. Как ты можешь думать об обратном? Я никогда не обижала тебя, всегда была рядом. И сейчас я советую переключить свое внимание с твоего телохранителя на наложницу, которая может родить тебе наследника, который в будущем займет престол — она мягко улыбается и заправляет мягкие пряди за уши, смягчает тон, будто бы пытается успокоить разбушевавшуюся внутри Годжо бурю — Послушай маму. Я ведь всегда права. — Вы разговариваете со мной со снисхождением, — отрезает юноша и сводит брови к переносице, от чего меж ними образовывается небольшая складочка — Я не буду принимать никаких решений пока не обдумаю все самостоятельно. Но я очень против того, что Сугуру должен будет уехать на несколько дней. Если с нами что-то произойдет – он будет винить себя в этом всю свою жизнь. —Даже если так, — женщина убирает ладонь от лица сына и делает шаг назад, складывая руки за спиной и вопросительно выгибая бровь. —Какая разница? Будто тебе не все равно на чувства какого-то подчинённого. Если ты ко всем будешь так относиться, то тебя ни во что не будут ставить. Какой из тебя тогда правитель? — Он особенный! А дальше я уже разберусь самостоятельно с кем и как себя вести. Давайте мы закончим на этом, Госпожа. Я устал от пустой болтовни. — принц отмахивается и поворачивается к императрице спиной, слегка сжимая губы и отводя взгляд в сторону. Выбор предстоит тяжелый, ведь матушка не отступит и будет настаивать на своем до последнего. — Особенный? Может быть для тебя он таков, но не для остальных. Пойми ты наконец, он – как бы тебе ни хотелось верить в обратное – никогда не значил ничего для императора и для кого-то из министров. Он – очередная шестеренка, на смену которой можно поставить другую. Сам подумай, зачем тебе старая шестеренка? Он служил твоему отцу верой и правдой, да, я благодарна ему за то, что он, — женщина слегка скривилась и тяжело вздохнула — дал тебе возможность стать «человечнее» и научил тебя тому, чему многие обучали бы годами, но.. срок его работы подходит к концу, он дал тебе всё, что мог. — Хватит! Я не хочу этого слушать! — блондин повышает голос, ероша светлые волосы, будто бы впадая в безумство. — Матушка, он защищает весь дворец и Вас в том числе, как Вы можете так говорить? — Он никогда не сравнится и с ротой солдат! Если он защищает не только тебя, то почему император мертв? Может он его и убил? Ты не думал об этом! Имеешь смелость подозревать собственную мать, а его – нет? — императрица в сердцах топает ногой и упирается руками в бока.—Бесстыжий мальчишка, я дала тебе жизнь, а ты защищаешь какого-то проходимца. — Он почти часть нашей семьи! — Он никогда не был ею! И никогда бы не стал! Если ты так считаешь, то тебе не место во дворце! Ты не способен унаследовать трон. Ты никогда не станешь хорошим правителем, если не будешь брать во внимание перемены. Я даю тебе день на размышления, Сатору. Коронация совсем скоро, затем свадьба. Если к моменту выбора наложницы, которая родит тебе наследника, Гето все еще будет во дворце – я избавлюсь от Вас обоих. Двери за женщиной захлопываются, а молодой человек оседает обратно в кресло, словно растекаясь по нему. Мальчонка всю жизнь прожил во дворце, жить иначе он не сможет. Если у него отберут слуг, еду высшего качества, первоклассных поваров, его дорогую одежду, и выставят на улицу, то он точно одичает. Многие люди, если узнают о том, что принца выгнали, решат, что им будет дозволено подойти и начать расспрашивать его о чем-либо. А еще хуже, если кто-то захочет его ограбить, отобрать последнее золото. Немыслимо. Блондин запускает руку в белоснежные волосы и сжимает мягкие пряди, закусив нижнюю губу. Ему будет тяжело привыкнуть к смене окружения, ведь вместо вечно улыбчивых служанок будут только угрюмые и грязные проходимцы, а кто-то из них к тому же живет на улице. Мерзость и только! Издав сдавленный стон разочарования юноша уперся затылком в спинку ложа, задирая голову повыше. Но и от Гето отказаться он не сможет. Демон столько всего для него сделал, они, вроде как, даже признались друг другу в любви, а значит теперь вместе. Теперь на его пальце нефритовое кольцо, а значит, что и судьба его возлюбленного тоже в его руках. В голове на пару мгновений воцаряется пустота, а тишину в помещении разбавляло только пение птиц за окном. Судьба демона в его руках. По сути, этот демон почти не имеет сладостей жизни, кроме одной и самой уязвимой – Сатору. Но не слишком ли грубо будет сказать Сугуру о том, что ему нужно будет уехать, чтобы у младшего была возможность выбрать наложницу честным путем. У него и вариантов других для выбора нет: все глупы и скучны, думают только о том, кто из них первой сможет родить наследника, стать королевой. Но никто не думает о том, как их коснется управление государством, если новый король скончается от недуга. А вот Киори думает. Сато девушка умная и всегда знает наперед как правильнее стоит поступить, словно она прожила больше ста лет, ориентируясь во всех эпохах правления, как рыба в воде. Девушка заслуживает стать королевой, но по правилам у них должна следовать и первая брачная ночь, императрица должна знать, что брак точно закреплен. Вряд ли Сато откажется от этого, как никак им нужен будет наследник, которого зачать проще всего в первую брачную ночь, когда молодожены более всего друг к другу открыты, но что делать с Гето? Годжо никогда в жизни не согласился бы переспать с кем-то, пусть даже и со своей женой, кроме Сугуру. Это неправильно по отношению к старшему. Несмотря на то что он живет уже долго и вряд ли не был до этого влюблен, измену не простит. Да и к чему вообще думать об измене? Это греховно! Прокручивая на пальце кольцо, юноша тихо вздыхает и продолжает жевать нижнюю губу, пока не слышит, как объявляют очередного министра. Делать нечего, не впускать нельзя, так что приходится разговаривать. Сказать честно, весь диалог с министром о новых обязанностях был как в тумане, потому что голубоглазый не сильно-то и слушал надоедливого старика, что брызжет слюной во время своего монолога о ценностях и правилах. Скукота. Особенно когда в голове мысли совершенно о другом. Правила – их бесконечное множество. За несоблюдение каждого из них можно получить строгое наказание, где-то даже тюремный срок. Что касается императора и его наказания – это всегда будет свержение, изгнание и всё, что связано с потерей им власти. Годжо никогда не сможет вернуться на свое законное место, если нарушит хотя бы один из указов, о которых так усиленно рассказывает ему мужчина, расхаживающий из стороны в сторону, всё еще забрызгивая листы такой дорогой бумаги слюной. Сатору рассматривает его внимательно: старые потрепанные одежды, уже давно не из шелка, как было в момент, когда только-только началась перестройка периода императора Годжо, а из льна, как у крестьян. Разве что у него одежды чистые и чем-то отдалённо напоминают одеяния чиновников низшего ранга; бороду давно не приводили в порядок, она торчит в разные стороны, как у деревенского сумасшедшего, даже смотреть неприятно из-за таких мыслей. Что уж там говорить о причёске, спрятанной под головным убором. Возможно голову он не мыл уже давно, из-за того, что ему нервно от последних событий. Чем больше указов – тем больше у него работы, тем меньше времени на себя. Приходится заниматься сторонними делами, а не самим собой и своей семьёй. Мужчина увлёкся чтением написанного настолько, что даже сам не замечает как утирает уголки губ рукавом своих одеяний, зажав ткань между большим и указательным пальцем, периодически прокашливаясь. Если взглянуть на очередной сменившийся листок из той стопки, которую он с собой принёс – на нем давно уже должны потечь чернила, да и сам материал скоро продырявится, если на него оказать хоть малейшее воздействие. Странная однако манера говора. — Ваше Высочество, Вы меня слушаете? — чиновник останавливается и переводит взгляд на скучающего принца, который играется с нефритовым кольцом, кружа его на одном из подлокотников. —Ах, Ваша Светлость, —почему-то на его лице появляется улыбка, на которую блондин сразу же обращает внимание и выпрямляется, отделываясь привычным «да-да. Почему Вы остановились?», после чего поднимает упавшее на ребро кольцо и сжимает его в ладони. —Я понимаю, что Вы беспокоитесь за выбор своей будущей супруги, но наш разговор сейчас не менее важен. —Видимо, когда он не сильно заинтересован в теме, то слюной уже не брызжет, от того слушать его становится более приятно. — Поэтому уделите мне время, пожалуйста. — Я слушаю Вас, господин Нагохара. — кивает голубоглазый и на пару мгновений отводит взгляд в сторону, с тяжелым вздохом возвращаясь к теме разговора, на сей раз стараясь и правда вникнуть хотя бы в какую-нибудь незначительную его часть.

***

По прошествии нескольких дней можно было точно отметить, что счастливыми остались только двое: Императрица и Киори. Женщины были в курсе всего происходящего во дворце и, несмотря на ведущееся расследование, с удовольствием наслаждались наблюдениями за небольшой перестройкой внутри двора. Коронация будет со дня на день, все заняты активной подготовкой к ней, а во дворце совершенно никто не мешается своим присутствием. Маленький ёкай, оставленный Оку-но-камо, был довольно быстро обнаружен – фея, по свой глупости, решила всюду следовать за журавликом Аматерасу, от чего и быстро была поймана за светящиеся крылышки. Правда малышка ожидала себе другой участи от рук всем известной богини: милосердия и долгой жизни, но никак не той жестокости, которую испытала на себе перед тем, как погибнуть. — Он посмел оставить здесь свою моль! — богиня придерживала фею за блестящие крылья, что совсем недавно еле слышной трелью заполняли коридоры. — На что он рассчитывал? — она в помещении совсем одна, ведь ни с кем больше не может разделить свое недовольство. Императрица, безусловно, узнает о посланнике, но позже. Да и тела после пыток она не найдет – уже будет спущено в реку, чтобы никто не догадался, что его вынесли из дворца. Киори была зла на то, что Гето, будучи «отправленным в командировку» на несколько дней, даже сейчас мог услышать то, что происходило во дворце. Его помощь с поисками убийцы ограничивалась в нехватке полномочий. Как бы ему ни хотелось, но императрица все же добилась своего: сместила его на несколько ступеней в иерархической лестнице, от чего с «правой руки императора» он стал всего лишь телохранителем. Даже оставить ему возможность командовать армией для нее было слишком, поэтому она смогла выделить на командировку всего лишь пару-тройку солдат, шедших как императорское сопровождение. Сугуру оставил во дворце свою мошку, потому что понадеялся, что когда она обо всем узнает – сможет вовремя прилететь к нему, будучи осведомленной о его местонахождении, но теперь ряды его служащих поредели. Закинув маленькую деву в деревянную шкатулку от украшений, Аматерасу схватила со стола чернильницу, когда-то кропотливо сделанной мастером из сланца, и нанесла удар по шкатулке. Удар за ударом она старалась бить все сильнее, наблюдая за тем, как шкатулка постепенно ломается, заходясь трещинами. Боковые стенки уже отваливались, но как бы ёкай, запертый внутри ни пытался – выбраться у нее вряд ли уже получилось бы. Последний удар – и шкатулка распадается на несколько частей. Одна ее боковая сторона падает со стола, верхняя часть «висит» над нижней, потому что между этими двумя частями зажато крохотное тельце. Не пощадив еле живое существо девушка нанесла заключительный удар: ребром сланцевой чернильницы она ударила по верхней части шкатулки, словно забивая последний гвоздь в крышку гроба несчастной. Из-под деревянного пласта сочилась черная жидкость, тонкой струей медленно стекая вниз по столу и капая на пол. —Ублюдок.. — устало выдыхает будущая королева и поправляет волосы, подхватывая пузырек с чернилами и пачкая ими чернильницу, для вида капая несколько капель на пол и на стол, после чего изделие из вулканической породы приходится кинуть на пол, надеясь, что на нем не появится трещина. — Пусть теперь только попробует заявиться раньше срока. Не пущу. Смертник..