Многоликий.

Месяц, боле положенных ему двух недель, Сугуру со своими военными делал обход городов, чтобы позже привезти в столицу лекарства. Самурай, вновь попав за ворота дворца, идет отчитываться перед императрицей о проделанной работе. Пересекая несколько коридоров подряд, он задумывается о том, что могло произойти за этот месяц. На входе один из евнухов проболтался, что коронация и свадьба уже состоялись, а значит у богини теперь власти в разы больше, чем у обычной наложницы, коей она являлась пару недель назад. На одной из стен, прямо перед императорской спальней, было заметно какое-то небольшое пятно из черных подтёков. За этот месяц Гето отослал около сотни маленьких ёкаев, чтобы следить за обстановкой во дворце, однако вернулось из них меньше двадцати, передавая, что большую часть маленьких слуг убили. Аматерасу ясно дала понять, что здесь никто не потерпит присутствия ёкаев без их хозяина, хотя и его самого тут больше не жалуют. Кажется, что на стене всёещё можно почувствовать остатки переломанных крыльев, от чего Сугуру сводит брови к переносице, взглядом скользя по входной двери. За ней тишина, да и наверное к лучшему, что он ничего не слышит, ведь задержался бы тут тогда, чтобы разобраться с Сатору, расспросить о том, что между ними все-таки происходит.  За все то время он ни весточки не получил, хотя отчитывался перед императрицей за каждый свой шаг. Раньше, когда ему приходилось отлучаться на длительный срок, Годжо всегда узнавал куда отправили старшего, от того и писал ему почти каждый день неустанно. А сейчас настало молчание, разъедающее душу демона.    Молодой человек проходит в тронный зал, кланяется перед женщиной, сидящей за столиком, и только после этого наконец поднимает взгляд. Перед ним сидит не императрица, а богиня, надменно подняв голову. Самурай нахмурился, но послушно сел перед ней на колени, набирая в лёгкие воздуха, дабы начать монолог, однако его перебивают.  — Мне уже доложили о твоих успехах, —произносит Киори, тихо хмыкнув. — Ты можешь не отчитываться лишний раз. Не трать наша время. — на её пальце переливается нефритовое кольцо, благо самое обыкновенное, в котором ни намёка на проклятье нет.  — Я собирался поговорить с императрицей. И где же она? — Ей нездоровится. Тебя не было дольше, чем было оговорено, Её Светлости понадобилось снадобье из трав, которые ты должен был привезти, но вовремя она его не получила. Надеюсь, ты осознаешь свою вину.  — Да как я мог об этом знать? — восклицает мужчина, не сдерживаясь и слегка приподнимаясь от возмущения. Он столько времени потратил на поиски трав, у него не было ни дня для отдыха. — Травы достать очень трудно, я искал где только мог!  — Мне не нужны отговорки. — девушка складывает руки на груди и качает головой, тяжело вздохнув. — Мы отправляли тебе письмо. И даже получили ответ. Надеюсь ты и сам понимаешь насколько принц разочарован в тебе. Он испытывал потрясение после смерти отца, потом ему пришлось пройти коронацию, а далее и свадьбу с нелюбимым человеком, пока его возлюбленный трусливо сбежал.. — она делает паузу и приподнимает брови, наблюдая за тем, как расширяются чужие глаза, а нижняя губа поджимается. — Теперь заболела его мать, а его возлюбленный солгал, когда сказал, что вернётся вовремя. Бедный, бедный король.. Кажется, из преданных ему людей осталась только я. Печально, да? — на лице Аматерасу сияет улыбка, девушка явно довольна собой, тем более реакцией, которую получила. Не каждый день увидишь, как демон, проживший довольно долгое время, изумляется.  — Я не сбегал! Вы с императрицей сами отослали меня подальше, чтобы я не смущал Его Высочество! Как же.. Неужели Вы сказали ему иное? Я уважаю Вас всем сердцем, как Вы могли такое сотворить? — Сугуру упирается руками у своих колен, склонив голову и взглядом скользя по половицам из дорогого дерева. Возможно он сейчас и привирает, местами откровенно льстит, но сейчас должен сделать хоть что-то, чтобы услышать честный ответ.  — Не нужно, Гето, это лишнее. Мы сделали с императрицей то, что давно нужно было. Самурай почувствовал власть, будто бы всё это время был не простой пешкой в руках императора. Последнего не стало, а значит мы вольны делать то, что считаем нужным. Неужто ты готов оспорить это решение, несмотря на то, что у тебя совсем нет поддержки на стороне? Даже Его Высочество больше не с тобой. Ты совсем один. И никто не сможет тебе помочь. Пора смириться, раз уж ты проиграл с таким треском. — её хитрый прищур заставляет Гето почти покраснеть от бушующей внутри злости, однако сделать что-то он и правда не в силах. Кажется, он вновь чувствует это странное ощущение. Слабость, головокружение и сердце будто бы бьётся в разы быстрее, даже чем после того снадобья. Он словно снова потерял демонический облик, ослаб настолько, что теперь лишь беззащитный человек, стоящий напротив божества. — Думаю, императору нужно сказать тебе нечто важное, поэтому поторопись. Больше тебе никто ничего не доложит, даже с расстояния. — Бывшая наложница делает взмах рукой, и будто по немому приказу в помещение проходят две служанки, вставшие рядом с самураем, ожидая, когда тот встанет, чтобы проводить.  — Тварь.. — цедит Сугуру и поднимается с места, почти сразу отодвигая от себя служанок, коснувшись их нежных рук. Он быстро покидает комнату, тяжело дыша. Дыхание учащается с каждым шагом, а на глаза будто бы наворачиваются слезы. Не столько от горя, сколько от злости. Он зол на себя, так глупо повелся на уловку двух коварных женщин. А еще зол на Сатору, потому что тот даже не стал его слушать месяц назад. — Сатору! — он распахивает двери императорских покоев, чуть ли не задыхаясь. Вдруг с кольцом что-то не так? Может, Годжочто-то с ним сделал, иначе почему его так сильно накрывает непонятное ощущение беспомощности. Ему чужды человеческие чувства, может поэтому так непривычно.. Не хочется даже думать о том, что его задатки человеческого понимания взаимоотношений с людьми начинают давать плоды. Парень будто бы медленно теряет способность держать себя в руках, вот-вот впадёт в безумие, если услышит, что его обвели вокруг пальца. Как наивно и глупо было доверять корыстному человечишке! Сугуру хмурится и тяжело дышит, осматривая комнату. Внутри совсем никого нет, но что тогда имела в виду Киори? Что он хотел сказать? Почему тогда убежал? Парень оборачивается на звук позади себя, будто бы тысяча таких шагов раздавалось за его спиной несколько секунд назад. Однако позади его никого и ничего не оказалось. — Где ты, наследный принц? —цедит, сжав челюсть, обходит комнату и рвано выдыхает, запустив пальцы в тёмные волосы. На глаза будто бы снова наворачиваются слёзы. — Ваше Высочество!  — Не желает тебя видеть. — в дверном проёме появляется Аматерасу. Быть может она давно стоит там, а Гето только заметил, но не столь важно её разглагольствование, как важно отсутствие императора на месте. — Неужели ты правда думал, что он будет согласен говорить с тобой? Такой взрослый, а такой наивный, Сугуру.  — Так ты меня обманула?  — Нет, я сказала как есть, просто принц, видимо, передумал. Я не удивлялась бы этому — девушка улыбнулась и прошла внутрь комнаты. — Ты ему отвратителен, пойми. Ты никогда ему бы не помог в управлении государством, был бы отвратительным, прости Господи, партнером. Жаль, что он так поздно это понял. Как хорошо, что на твоё место пришла достойная замена, я права? Империя точно вернёт былую славу, внутри неё всёбудет спокойнее, чем сейчас, без резких перемен. Люди будут счастливы. Это я тебе гарантирую. А на свет появится следующий наследник, и я надеюсь, что императрица к тому моменту будет в добром здравии, — Киори хмыкает, взглядом обводит нефритовое кольцо на тумбе. Она подходит ближе, берёт его в руку и внимательно рассматривает на свету. — Он невыносимо хорош собой, я удивлена, что у моего брата получилось создать такого ребёнка. — дева надевает кольцо на палец, кинув краткий взгляд на Сугуру. Мужчина, переполненный злостью до краёв своей души, хватает со стола вазу и кидает её в сторону бывшей наложницы. Хрустальный сосуд, даже не долетев до человека, внезапно раскололся на мелкие части, осыпавшиеся на пол. — И в постели, я думаю, он не промах. Однако, он всё же мой родственник. Думаю, через какое-то время о приличиях можно будет забыть, когда все заботы, что упали на его плечи, сойдут на нет и он взглянет на меня как на свою супругу. Какая же всё-таки прелестная картина предстаёт перед глазами, правда?  — Мерзкая дрянь! Тебе столько лет, а ты позволяешь себе такое говорить? Да как ты можешь рассматривать его в качестве партнера? Это отвратительно! — Гето не знает за что схватиться, а потому делает резкий шаг вперёд, надеясь, что в разгорячённую голову внезапно хлынет поток гениальных мыслей, как всё это предотвратить. — Не пытайся меня напугать, ладно? Сейчас я в выигрышном положении. — она показывает молодому человеку безымянный палец левой руки, на котором покоится кольцо. И оно выглядит не как украшение из обычного нефрита. — Я могу его и расколоть. Ты ведь рассыпешься сразу, да? Хотелось бы посмотреть на это самолично.  — Положи на место, оно не твое, Аматерасу! —Сугуру сжимает кулаки, вновь делает шаг вперёд. — Оно не твоё, черт возьми! Отдай! Отдай его мне.. — Дарёное отдать не могу, увы. Это не моё, а значит и распоряжаться этим тоже не мне. Сам ведь сказал. Но вот как жена, просто из любопытства могу и примерить. Быть может, император мне его оставит.  — Где Годжо? Где мой Годжо?! — Я же говорила тебе ранее, что он не твой больше. Что ты во дворце совершенно один. Его Величество хотел сказать тебе, что хотел твоего ухода.  — Ухода?  — Да, чтобы ты покинул дворец. Навсегда. — Киори пожимает плечами и заправляет за уши выпавшие пряди волос. — Этого хочет вся императорская семья, частью которой я являюсь. Мы обговорили это решение с министрами, и они полностью согласны, ведь от тебя больше, скажем так, нет толку. — Её улыбка кажется такой яркой, счастливой, словно она вытянула выигрышную дощечку на ярмарке, где из призов – безделушки для волос.  — Нет толку? — Гето сводит брови к переносице. — Да я это место из пепла возвёл. Я постоянно был рядом с покинувшим нас императором. Я был полезен! И останусь!  — Ты переоцениваешь свои возможности, Сугуру. Помни, что ты всего лишь демон. Бессмертный и одинокий, но влияние ты имеешь только в Нижнем Мире. Никак не здесь, запомни это и смирись. — Аматерасу разводит руки в стороны, после чего разворачивается к выходу, медленными шагами двигаясь к двери. — Не знаю уж, есть ли у тебя тут вещи, но собери всё, что у тебя есть за пазухой, и проваливай из дворца. Я не хочу тебя здесь видеть ни минутой более. — Это всё твоих рук дело, так? — самурай чувствует, как его тело обволакивают языки пламени, окутывают полностью, и с каждым потоком ярости ощущаетсобственную беспомощность перед обстоятельствами. Этого можно избежать только если блондин появится и наконец все опровергнет. Или же.. просто избавиться от неё. Молодой человек проводит рукой об руку, будто бы растирает меж ладоней что-то, после чего разводит их в стороны. Между ними затягивается тугая цепь, будто полностью из огня, красиво переливающаяся жгучим рыже-красным. Он проводит рукой по воздуху, от чего цепь приходит в движение, обвивает чужие ноги, медленно поднимаясь по её телу, обжигая кожу. — Что ты.. — девушка останавливается, шипит от боли и замедляется. Её движения скованы, теперь и шагу ступить нельзя, как и скинуть с себя цепи. Вот один из минусов человеческого обличия богини – её тело становится слабее.  — Знаешь, в чем проблема таких, как ты? — Мужчина обвивает пальцами яблочко катаны, вытягивая ее из ножен. — Вы, боги, слишком в себе уверены, будто бы никто не сможет вас одолеть. Тебе не кажется это глупым?  — К чему ты клонишь? — тонкую шелковую ткань одежд прожигает цепь, добираясь до бледной, словно прозрачной, кожи. Она жмурится и старается хотя бы расправить плечи, но даже этого сделать не выходит — наложенное демоном заклинание становится только сильнее, затягивается вокруг тела подобно змее.  — Боги смертны. — холодное лезвие пронзает плоть меж лопаток, алая жидкость начинает сочиться из расширяющейся из-за движений катаной раны. Пачкает обожжённую местами ткань, растекается по спине, остаётсяна металле, медленно выходящем из плоти. Женщина откашливается, делает глубокий вдох, не в силах сказать ни слова. — Несправедливо, да? Родиться в семье богов и умереть от рук когда-то погибшего смертного. Я уже мёртв, моё сердце не билось уже сотню лет, однако твое... Столько сотен лет было наполнено эмоциями, будто бы каждый день через него проходила кровь. Но ты так легко смогла отказаться от этого. Тебе было безразлично Его Величество, ты желала только управлять Империей так, как тебе было бы удобно. Как бы ты хотела. Как ты вообще могла быть той, на которую равнялось столько людей? — он вновь вонзает катану в чужое тело, вытаскивает сразу же и повторяет «уколы» несколько раз. — Ты не заслуживала даже жизни. Тебе не стать демоном или духом, не поменять форму.. Ты теперь мертва, просто оболочка. Прощай.  — Ирод, — хрипит девушка и закрывает глаза, делая последний вдох. Она падает вперёд, ударяется лицом одеревянный пол, ломая нос. Лёжа на животе, она больше не дышала, не могла съязвить или подколоть собеседника. Всётак же между лопаток было оружие. Самая любимая демоном катана теперь осквернена божьей плотью. Даже держать рукоять было мерзко, от чего уголок губ брезгливо дёрнулся. Лужа крови под Аматерасу медленно растекалась по половицам, затекая в мелкие щели меж ними, а цепь на ее теле сжимала плоть сильнее. Пахло чем-то горелым, некогда белая кожа местами чернела. Человеческая личина пребывает в страдании, как и душа божества. Душа не может уйти из тела, она взаперти. Даже при сильном желании ей никто не поможет, демонические цепи преграждают путь слабой богине, что так привыкла к человеческому облику. А заклинание не признает никого кроме хозяина. Даже забавно, что человек приравнен к богу, казалось бы такому недоступному, неземному, возвышенному. Теперь же это божество лежит в крови, уязвимое и мерзкое, извивающееся в предсмертных муках, найдя в себе силы потягаться с сильным заклинанием повелителей проклятий. Нижний Мир вновь содрогнется от сокрушающей победы, вновь они одолели зазнавшегося божка, погрязшего в собственных мечтах, слишком уж далёких от реальности.  — Теперь Годжо Сатору. Твой любимый муж и истинный правитель империи. — Сугуру наклоняется к женщине и снимает с её пальца нефритовое кольцо, бережно убирая в карман брюк. Молодой человек наступает на поясницу, ступню охватывает пламя, перекидываясь на одежду Киори. Он давит ногой на спину богини, погибающей от боли, прожигает плоть насквозь, добираясь до костей. Мужчина рвано выдыхает и убирает ногу, шоркая ею по полу, чтобы стереть с подошвы кровь, смешанную с ошмётками плоти, больше похожую на расплавленный металл. — Сейчас мне никто не помешает. А твоё семейство.. Кажется, никто из них за всё это время тебе так и не прислал ни письма, ни одного ёкая, чтобы узнать об успехах. Уверен, Идзанагипредупреждал тебя о том, что всё должно идти своим чередом. А ты нарушила размеренный порядок нашей жизни. Надеюсь, ты пожалела и пересмотрела все свои решения, которые предприняла. Ты разрушила мои планы, мои отношения с Сатору, о которых я так пекся. Уверен, именно ты и содействовала смерти Его Светлости. Ты сгоришь заживо, мучительно и в одиночестве. —напоследок говорит мужчина и медленными шагами покидает помещение, чувствуя, словно под ногами расходятся мелкие огоньки, постепенно расплываясь в воздухе. Он щёлкает пальцами, а цепь на теле богини начинает гореть, поглощая полностью, не позволяя выбраться. На комнату пламя не перекинется, уж об этом парень позаботился. Но, кажется, пол придётся чем-то скрывать, чтобы не было заметно горелого пятна.   Путь богини на этой земле окончен, её империя разрушена до основания, и Гето побеспокоится о том, чтобы от её идей и камня на камне не осталось. А его маленькие помощники постоянно будут рядом, чтобы хозяин был доволен.