Мертвые не умирают

Согревающий майский ветерок кротко, словно боясь потревожить птиц, колыхал молодые сочно-зеленые листики на кронах деревьев. Природа, осоловелая от припекающего полуденного солнца, словно замерла. Не скакали по веткам рыжие, исхудалые с зимы, белки, не летали в поисках бутонов пчелы. Такой день безупречен для размеренного чтения бульварного романа в тени перголы на заднем дворике дома, в компании кувшина охлаждённого лимонада. Но вовсе не подходил для похоронной церемонии. Контраст изобилия красок распустившейся флоры с серыми, покрытыми местами черными разводами от времени, надгробными плитами, заставлял думать о иллюзорности происходящего. Сьюзен, ещё совсем юная девочка, бегала взглядом по табличкам с именами, в надежде увидеть нечитаемую нелепицу, которая удостоверила бы ее в нереальности этого места, этого события, по которому здесь собралось столько людей. Но буквы складывались в логичную последовательность, именуя давно сгинувших и лежавших в земле людей. Гулкий удар заставил Сьюзен обернуть голову в сторону звука. Это первая горсть земли укрыла крышку гроба ее матери, самого дорогого, любящего и понимающего человека. Моментальная смерть не дала им попрощаться, от того девочка и не могла осознать, что мамы больше нет. «Ошибка, розыгрыш, сон, да что угодно, но не реальность. Так не бывает.» — Твердила она сама себе, даже, когда увидела родительницу, словно мирно спящую, раскинувшую свои длинные волосы по белоснежной подушке, лежавшую в лаковом, блестящем на солнце, бордовом гробу. «Мама обожала этот цвет, даже сегодня ей нанесли на губы ее любимую помаду глубокого винного цвета, что так неправильно смотрелась на бледном и осунувшемся лице. Это все неправильно. Ни помада, ни брендовые туфли, которые она берегла для особого случая, ни присутствующие люди, что годами откладывали с ней встречу, ссылаясь на работу и дела. Неправильно. Неправильно. Неправ…» БАХ. Рокот разнесся по всему кладбищу. Могильщики замерли. БАХ. БАХ. Грохотало из ямы. Опешившая Сьюзен, уловила движение справа, чуть склонила голову. Незнакомая бабушка, тихо шевеля губами, читала молитву и осеняла себя крестом. БААААХ- БААААХ- БААААХ. Грохотанье становилось громче и настойчивее. Сьюзен с места бросилась к гробу, слева молниеносно появилась рука, схватила девочку за запястье и потянула на себя. Отец прижал к себе, словно трепыхающуюся пташку, дочь. — Там мама! Она жива. Жива! Пусти. Эндрю, будучи патологоанатомом, уверен, что его жена не может быть живой. Он собственными глазами видел огромный, рассекающий грудь и живот шов после посмертного вскрытия. Он говорил с коллегами, проводившими данную манипуляцию, об установленной причине смерти. «Нет, это не она, нечто другое пытается вырваться оттуда.» Треск разламывающихся досок заставил присутствующих вздрогнуть, секунда потребовалась им на безмолвное размышление, прежде, чем они бросились бежать к парковке. Сьюзен, уловив момент всеобщей паники, вырвалась из хватки отца и ринулась в противоположную сторону. «Почему они все убегают? Почему никто не помогает мамочке? Ей же тяжело самой. У нее такие нежные руки. Как она сама выберется?»— проносились мысли в голове девочки. — Стой, Сюзи. Вернись. — кричал отец, пытаясь лавировать между паникующими людьми, но большой рост в купе с крепким телосложением лишал его маневренности. — Это не мама! Сьюзен достигла края могилы, собираясь прыгнуть на помощь родительницы, но впала в ступор. Из ямы на нее смотрели не мамины шоколадные с хитринкой, а, словно покрытые мигательной перепонкой, глаза серокожего монстра с неестественно криво разинутой пастью. Существо, смутно напоминавшее маму, по пояс выбралось из деревянной ловушки, потянулось скрюченными пальцами к Сюзи и истошно завопило скрипучим нечеловеческим голосом. Сьюзен продолжала смотреть вниз, не обращая внимания на, ручьем текущие, слезы. Сегодня она опять потеряла маму. Неоправдавшаяся надежда на чудо окончательно разбило маленькое детское сердце. Внезапно в глазах потемнело, а спустя пару секунд правую сторону черепной коробки прошибла головная боль. Девочка пошатнулась, да так и упала бы в объятья существа, недавно бывшего ее матерью, если бы не поспевший вовремя отец. Эндрю подхватил её на руки, и, только на секунду бросив взгляд на жену, ринулся бежать. К этому моменту, зрение Сьюзен вернулось, но боль не уходила, нарастая с каждой секундой. Она продолжала беззвучно плакать на плече отца. — Сюзи, детка, смотри только на меня. Хорошо? Вопреки наставлению отца, девочка подняла взгляд на проносившиеся мимо могилы. Земля под ними шевелилась, из каких-то торчали, будто сухие ветки, колыхающиеся на ветру, серые, под цвет надгробий, руки. Из других уже начали появляться головы. «Их глаза такие же как у мамы. У той, другой мамы.» Сьюзен тихо взвизгнула и зарылась лицом в ворот черной хлопковой рубашки отца, тут же пропитавшейся её слезами. — Тише, солнышко. Тише. — сквозь одышку от продолжительного забега, успокаивающе нашептывал отец. — Мы почти на месте, я уже вижу нашу машину. Всё будет хорошо, малышка. Сьюзен услышала шаркающий звук второй пары ног, где-то за спиной отца. С осторожностью выглянув из-за плеча, девочка заверещала: — Папа, сзади! Эндрю, лоб которого был покрыт испариной, прижав дочь плотнее к себе, ускорился, что есть сил, но существо не отставало. — Ещё чуть-чуть, мы почти на месте! — Эндрю, в сторону! — мужской хрипловатый крик раздался за спиной Сьюзен. Отец метнулся вправо, приседая и закрывая собой дочь. Оглушающий звук выстрела разнёсся эхом. Сьюзен с отцом синхронно взглянули на гнавшееся за ними существо. Изрядно подгнившая тварь, в истлевших лохмотьях, хоть и замедлилась, продолжала наступать на них, несмотря на дыру от пули зияющую во лбу. — Бегите! — Ещё несколько выстрелов прозвучало из пистолета полицейского. — Садитесь в машину, быстрее. Эндрю, снова подняв дочь на руки, рванулся в сторону машины, но закричав, упал, на колени, толкнув Сьюзен вперёд. В его плечо, оставшимися зубами, впилось существо, руками, там, где могло дотянуться, рвало и царапало плоть. — Беги, Сюзи. — Нет…неееет. — захлебываясь слезами пищала девочка. — Митч, — обратился отец к своему другу полицейскому — спаси мою дочь. Эндрю пытался вывернуться из хватки мертвеца, но тот повис на его спине, не давая шансов. — Сейчас...— полицейский, трясущимися руками, откинул барабан револьвера, вытряхнул гильзы, поместил последний патрон, защелкнул барабан, передернул затвор. Выстрел. Существо ослабило хватку, Эндрю схватил того за иссохшую руку и бросил на землю, словно разъярённый зверь, огромными кулаками, наносил удар за ударом по его черепушке, разнося звуки хруста с чавканьем по округе. От головы твари осталась лужа размазанных по асфальту мозгов с крошками черепной коробки и зубами. Но оно все ещё пыталось шевелить конечностями. — Спасибо — Эндрю, истекающий кровью из рваных ран, словно разом потерял все силы и осел на землю, понурив голову. Митч, подхватил друга под плечо и помог тому подняться на ноги. —Черт, нужно срочно уходить. — полицейский с ошарашенным видом махнул головой в сторону кладбища, откуда пытались вырваться уже десяток таких монстров. Митч, поддерживая друга и держа Сьюзен за руку, помог им как можно быстрее добраться до своей служебной машины. Как только за Митчем захлопнулась водительская дверь, на капот прыгнула невеста. Точнее то, что осталось от девушки, захороненный в свадебном платье. Она когтями скребла по бронированному лобовому стеклу, высовывала язык и хрипела. — Что это за твари такие? — Вздрогнул полицейский. Митч завел машину, сразу переключаясь на заднюю передачу, вдавил педаль газа, невеста покатилась кубарем с капота.. — Ты же врач. Может вирус какой? Эндрю, все еще задыхающийся от пробежки и неравного противостояния, скупо на слова, отрицательно помотал головой. Сьюзен захотела было отвернуться от неприятного вида, отвела взгляд в сторону. Вдалеке, на перекрестке, мертвец напал на прохожего, рвал его когтями, и кусал. Вспорол живот и, как собаки роют подкопы, начал вырывать у того кишки и раскидывать по улице, словно конфетти. Девочка зажмурила глаза, и поджала к себе колени, свернувшись в позу эмбриона на заднем сидении машины. Слезы кончились, но паника, вместе с осознание, только начала свое немилостивое действие. — Отвезти вас домой? — трясся от отпускающего адреналина голос Митча. — Я не знаю. — Эндрю зарылся лицом в ладонях. — Если так везде, то уже нигде не безопасно.